Читать онлайн Коллектив авторов - В начале – муравей. Поэты Литвы в переводах Георгия Ефремова

* * *

Спасибо тем, кто помогал и помогает издавать серию

(привожу их сетевые псевдонимы):

ng68 · sulerin · vitum

В оформлении использован рисунок Леонардаса Гутаускаса.

Памяти Йонаса Стрелкунаса

Эта книжка придумана Юозасом Будрайтисом в 1999 году. С той поры она отлёживалась поначалу у меня в голове, потом – в ящике письменного стола, потом – в электронной папке компьютера. Немота в каком-то смысле шла ей на пользу – знаки и звуки выверялись и заменялись менее блёклыми, структура делалась жёстче. В какой-то момент возникла идея снабдить все тексты литовскими оригиналами – и тогда сборник пополнел вдвое. Сейчас я вынужден отказаться от двуязычного издания, на него попросту нет денег. Но в Интернете я выложу всё.

Время шло, книга хорошела в заточении и даже стала забывать о том, что где-то есть свет. Но как-то отец, страстный коллекционер литераторских автографов, сказал мне: «Ещё немного, и некому станет надписывать эту книжку». Уже нет в живых моего отца, у десяти авторов появилась не только дата рождения. Я понял, что следует поторопиться. И вот с помощью близких и любимых людей мы провожаем эти слова на волю. И я верю, что там – на свободе, на ветру, при свете – снова встретятся мои певчие и крылатые друзья.

Уйдём-уедем (дайна)

Уйдём уедем,

Терпеть не будем —

Тут всё чужое.

Тут хлеб спроворен

Из чёрных зёрен —

И мы как солома.

Ветра как вилы,

И нету силы

И нету правды.

Черны дубравы,

Поля суровы —

Ни зги, ни славы.

А только злоба —

Те сторонятся,

А те бранятся.

Малой да старый —

Всяк занят сварой,

И все с ножами.

Разбудят рано,

Отпустят поздно

И смотрят грозно.

Тут сохнут реки,

А человеки

Не разумеют.

Колосья сохнут,

Колёса стонут,

Полозья стынут.

Вчера уныло,

С утра постыло,

Всегда – как было.

И только слёзы:

Помилуй, мати!

Кругом одни тати.

О бедном брате

Всплакни, сестрица,

Когда не спится.

Мне молодому

Нет пути к дому —

И нет покоя.

Тут листья жолкнут

И птицы молкнут,

И люди гибнут.

Тут ядра воют

И пули свищут —

Поживы ищут.

Тут кони плачут

И сабли блещут,

Кровавые реки плещут.

А уйдём уедем

Вдогонку птице

Вдаль от хмельного света.

А там, где будем,

Беду забудем

На долгие лета.

Туда нас кличут

Старцы и девы:

Где же вы, где вы?

Зовут родные

И все соседи:

Где же вы, дети?

Тоскуют братья

И стонут кони

На горном склоне:

– Вы не печальтесь,

Вы возвращайтесь

Из той недоли.

– И вы не плачьте,

Сестры и братья,

Нам душу не раньте.

Яры да ямы —

Нам отцы и мамы,

Других не дождёмся.

Осенние птицы —

Вот наши сестрицы,

И те улетают.

Наплаканы плёсы,

Сырая водица.

В них небо глядится.

Антанас Страздас

1760–1833

Вот и солнце

Вот уже и солнце

Прогоняет стужу,

Любое веселье

Просится наружу!

По заре весенней

Светел первопуток,

А настанет осень —

Станет не до шуток!

Пёстрые кукушки

По рощам кукуют,

Во дворах и пущах

Голуби воркуют.

Соловей трепещет

От песни бескрайней.

Радуется в небе

Жаворонок ранний.

Тетерев по лугу

Рассыпает рокот.

Все на свете птахи

Щебечут как могут.

Сколько их на свете —

Великих и малых!

На поляне россыпь

Росистых фиалок.

Колокольцы светят,

Вдоль тропы мелькая,

А в ограде роза —

Такая хмельная!

И смеётся путник

На подходе к дому,

Он в ответ кивает

Колосу ржаному.

Всякому, кто молод,

Млечный май по нраву.

Ветер овевает

Свежую дубраву.

Те, кто поумнее,

Лишнего не просят,

Господу за ласку

Похвалы возносят.

Ты послал нам, Боже,

Майское веселье —

Вешние забавы

Слаще новоселья!

Юргис Зауэрвейнас

1831–1904

Мы литвинами рождены

Мы литвинами рождены,

Мы литвинами быть должны.

Делу славному с колыбели

До могилы будем верны!

От вод балтийских до башен Вильно

Земля врагами осквернена,

Но храбрецами Литва обильна —

Литвинов гордых родит она.

Идут невзгоды – туча за тучей,

Гроза – громогласнее всех музык;

Пигмеи силятся в злобе жгучей

Искоренить наш древний язык.

Но жив литовец – не будет нем он

И в час урочный сбросит ярём,

Так величавый, могучий Неман

Не умолкает и подо льдом.

Благословенна Литва литвинов!

Родина, не предавайся тоске!

Стой, не колеблясь и страх отринув,

И говори на родном языке!

Пусть недруг ярится, не сознавая,

Что ропот наш – не простая блажь,

Мы клич надежды «Литва родная!»

Помним с рожденья, как «Отче наш».

Тот, кто литовец сердцем и родом,

Не осквернит любимую речь.

Лишь тот спасётся, кто и под гнётом,

Слово живое сумел сберечь.

Мы литвинами рождены,

Мы литвинами быть должны.

Делу славному с колыбели

До могилы будем верны!

Юлюс Анусавичюс

1832–1907

Кто сердце растерзанное исцелит (фрагменты)

Родина милая, ныне твой облик страшен.

Сколько же ты претерпела, земля родная?

Где были сады и сёла в обрамлении пашен, —

Над пепелищем ветер летит, рыдая…

О́тчина, благословенны выси твои и недра!

Вам, земляки мои, нету равных на свете, —

Взысканы Господом и обласканы щедро,

Жили вы мирно и были добры, как дети…

Тропку любую, изгородь, каждую крышу,

Девушек юных и старика-соседа —

Я неослабно люблю и ежечасно вижу,

И обращаюсь к ним, и не слышу ответа…

Крест на пригорке, ветер в зелёных кронах,

В облаке яблонь пасечная поляна, —

Край несравненный в очах моих неутолённых!

Память моя, ты – отворённая рана…

Годы вы, годы лихие, болью обильны,

Кровью полны и окурены едким дымом…

Снова людские сердца малы и бессильны,

Души открыты бедствиям неукротимым…

Родина, воля – нету иной награды.

Чтоб вороньё небес не затмило милых,

Встанем за наши сёла, за наши грады,

За братьев, что истлевают в лесных могилах!..

Мы встанем наперекор трусости и унынью

И не уступим ни пяди земли отцовой, —

Храброму не страшны никакие рвы и твердыни,

Ни говор орудий, ни пламя, ни град свинцовый!..

1868

Антанас Венажиндис

1841–1892

Песня старой девки

Ты про это знаешь, Боже:

Нам без мужиков негоже!

Ну а как дождаться свата —

Ничего-то им не свято!

Помоги, святой Антоний,

Безо всяких церемоний.

Вон соседушка при муже,

Ну а я-то почему же?..

Я уж так тебя молила,

Громче всех тебя хвалила,

Ну а ты не обиходишь —

Женишонка не находишь!

Нынче мужа не добуду —

Завтра вовсе жить не буду.

И на что мне эта доля —

Как берёзке среди поля?

Да, мамашка наша Ева

Твоего не знала гнева,

А увидела Адама —

И случилось много срама.

Я ведь Евиного рода,

Так пошли мне хоть урода:

Пусть он будет греховодник,

Но по крайности – работник!

Сколько мучиться невесте?

У меня ведь всё на месте

(Тьфу ты, что же я плету!):

Сердце есть, ума немного,

Да, видать, озлила Бога,

Коли мыкаю беду!

«Как ты красив, ты красив, дальний ночной небосвод!..»

Как ты красив, ты красив, дальний ночной небосвод!

Господи, что за тропа в поднебесье ведёт?

Скоро ли, неуязвим для земной тревоги,

Ввысь я уйду за Тобою по звёздной дороге?

Скоро ли, душу мою окрыляя и тело моё леденя,

Вечной короною Ты увенчаешь меня?

Скоро ли я, оказавшись в юдоли загробной,

Лик Твой увижу безоблачный, солнцеподобный?

Скоро ли Ты, Всемогущий, бестрепетною рукой

Сдунешь меня от земли, словно стебель сухой?

Слабый, печальный – я брёл через чёрную пустошь,

Шёл и надеялся: Ты к себе меня впустишь.

Грешного человека, былинку, щепотку золы

В светлом чертоге укрой от мятущейся мглы!

Винцас Кудирка

1858–1899

Народная песнь (по мотивам)

Край возлюбленный, Литва,

Гордый, сердцу милый!

Нас прошедшие века

Наделили силой!

Пусть о чести и добре

Мы не позабудем,

Пусть послужим не себе —

Родине и людям.

Пусть рассеется беда,

Брат обнимет брата,

Утвердятся навсегда

Свобода и правда.

Пусть любовь родной земли

Не покинет сына.

Родина, цвети в веках

Вольна́ и едина!

Майронис

1862–1932

На озере Друкще

Ропщу, хоть это и грешно:

Идти мне было суждено

По жизни одному;

И я плутал, судьбой влеком,

Не зная отзыва ни в ком,

Не нужен никому.

И вдруг в ночи твои слова!

Так светит черная листва,

Слетевшая с высот.

И только плеск весла тяжёл,

А мы вдали от многих зол,

И лодка нас несёт.

В моей руке твоя рука,

И ты глядишь за облака

В глаза самой луне.

И мне светло в моём пути:

В мечтанье, в памяти, в груди

Ты навсегда во мне.

1913

Йонас Мачис-Кекштас

1867–1902

В трудный час

Хотелось мне мир неоглядный любить,

Делиться с другими заботливой силой,

Мечталось мне землю ручьями омыть

Любви милосердной, любви негасимой,

Что жгла мою душу во всякую пору —

В полуденный зной и в полночную стынь…

Не друга обрёл я, но злобную свору

Врагов. И насмешки горчат, как полынь.

Хотелось мне светлые слезы ронять:

Так дерево раненое лесное

Точащейся влаги не может унять

И соком прозрачным исходит весною.

И думалось мне: этой влагою слёзной,

Бегущей из всех опечаленных глаз,

От крови, от гноя, от жижи навозной

Отмоется почва в назначенный час.

Не внемля сомнениям и суеверьям,

Одной торопливой мечтой обуян,

Я грезил, что слажу с таящимся зверем,

Но встретил презренье, укор и обман.

Две капли, как ягоды налитые,

Скатились на землю с пылающих щёк,

Так падают звёзды в долины пустые,

Чтоб вихрь остудил их и ливень иссёк.

Замкнулся я в муке моей огневой,

От мира таился я в кельях укромных —

Так прячется в травах цветок полевой

От рук своевольных, от гроз вероломных.

Но если взовьётся, как пыль по дорогам,

Стенанье селян, иссушенных нуждой,

И во поле взгляд набредёт ненароком

На лица, распаханные бедой, —

Вновь слёзы, крупнее рассветной росы,

Из глаз моих грянут обильно и дробно,

Вновь сердце замрёт в ожиданье грозы

И в тесной груди затрепещет неровно…

Но, вновь окружён темнотою смердящей,

Скрываться я вынужден, словно чумной,

Что вечно идёт непролазною чащей

И отклика ищет у твари лесной…

Тоскою душа моя сокрушена.

Отвергнув ничтожество в ярких личинах,

Я жажду, как отдыха, смертного сна

Среди корневищ и прозрачных песчинок…

1902

Юргис Батрушайтис

1873–1944

Шелест полевицы

Поклонись травинке у тропы и внемли

Тихой полевице, пробившей суглинок, —

И глухому сердцу поведают стебли

О судьбе единой людей и былинок…

Вас отец всесильный взрастил неслучайно:

И соединились в живоцветном чуде

Две равные доли, две земные тайны

Травы полевые и смертные люди…

Тот, кому понятен шёпот полевицы,

Не страшится чёрной вековечной бездны,

Знает: в царстве мира не сыскать границы

Меж землёю пыльной и твердью небесной…

Пранас Вайчайтис

1876–1901

«Я думал: коснусь налитых изумрудин…»

Я думал: коснусь налитых изумрудин,

А тронул росою осыпанный мох,

Я думал: мой путь неизбит и нетруден, —

А к счастью приблизиться так и не смог.

Я страха не ведал и умысла злого,

Не верил, что даль чернотой налита,

Я жаждал посеять заветное слово

В бесплодные слитки сердечного льда.

Над миром грядущие грозы нависли,

Но верю, что в душах, подвластных беде,

Живут благородные чувства и мысли,

Как светлые перлы в глубокой воде.

[1900]

Винцас Стонис

1893–1986

Летний вечер

Гаснущего солнца

Тающий клочок.

Песенку ночную

Пробует сверчок.

Проступают звёзды

Среди редкой тьмы.

Кутаются в дымку

Поле и холмы.

Дремлет у дороги

Пыльная трава;

Ветер побоится

Тронуть дерева.

Звонкие колёса

Укатили прочь:

Скоро всю округу

Укачает ночь.

1908

Винцас Миколайтис-Путинас

1893–1967

Беззвучье и мрак

В доме моём этой ночью беззвучье и мрак,

Дом – как руины святилища – пуст и постыл.

Колокола тишины, леденея, гудят на ветрах.

Жертвенный камень остыл.

Пусть позабыли жрецы об огне алтаря —

Ты погасить одиночество в сердце не мог.

Жди, одинокий: ещё не восстала заря

Грозная, будто клинок.

Звёзды задув, ты бы мчался, не ведая вех.

Пусть и душа остывает во мраке, оцепенев.

Ветры хаоса пусть вырвут из сердца навек

Муку, печаль и гнев.

Море услышишь и пламенный говор гор.

Горький напев оживёт: словно звезда, обуглен.

Жди, одинокий: нескоро зажжётся простор,

Острым клинком разрублен.

1922

Казис Бинкис

1893–1942

«Ворчит профессура, путаясь в поводах…»

Ворчит профессура, путаясь в поводах:

Талантлив местами, но как несерьёзен!

Вперед

Читать онлайн Коллектив авторов - В начале – муравей. Поэты Литвы в переводах Георгия Ефремова

Похожие книги