Гаспар не двинулся с места. Несколько мгновений он молча наблюдал за мной, словно хищник, загнавший жертву в угол. Потом, видимо, решив дать мне передышку, отошёл к столику с напитками. Плеснул вина в кубок и поднес его к губам, не сводя с меня тяжелого взгляда.
– Есть и второй вариант, – протянул он, растягивая губы в улыбке. – Способ избежать моих притязаний… и при этом не угодить на эшафот.
Он неторопливо обогнул стол, остановился напротив меня. В паузе между его слов было что-то зловещее, напряженное. Словно перед прыжком хищника.
– Я мог бы освободить тебя от этой дилеммы, Мариэль, – промурлыкал он, наблюдая за моей реакцией. – Предложить сделку. Одна маленькая услуга – и ты свободна. Вольна идти на все четыре стороны с сохраненными честью и репутацией.
Внутри вспыхнула безумная надежда. Неужели он отпустит меня? Даст уйти, не тронув, не опозорив? Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Но раз уж забрезжил крошечный шанс…
– К-какая услуга? – выдавила я пересохшими губами.
Гаспар хмыкнул, явно наслаждаясь моментом. Потер подбородок, прежде чем ответить:
– Мне нужно, чтобы ты околдовала одного человека. Важную персону. Влюбила в себя, соблазнила… И заставила подписать кое-какие бумаги. Скажем так, документы, которые очень нужны мне и моим союзникам. Ничего сложного для такой ведьмочки, а?
Я похолодела, осознав смысл его слов. Он предлагал мне использовать мой дар… мое проклятие… чтобы манипулировать другим! Обольстить беднягу, затуманить его разум, принудить совершить какой-то гнусный поступок.
– Нет… – прошептала я, чувствуя тошноту. – Я не могу. Не стану играть с чувствами других. Это подло!
Гаспар цокнул языком и покачал головой с нарочитым сочувствием:
– Ах, Мари… Я ведь предлагаю облегчить твою участь. Всего одна жертва, маленькая интрижка – и ты чиста перед законом. Неужели ты предпочтешь собственную погибель? Не слишком ли это… благородно?
В его голосе сквозил сарказм. Кривая ухмылка походила на оскал черепа. Я поняла – он ни на миг не верил в мою невиновность. В его глазах я была ведьмой, монстром, разменной монетой в грязных играх. Так почему бы не заставить меня плясать под его дудку?
От осознания этого стало горько. Меня никогда не спрашивали, хочу ли я быть такой. Никто не думал, каково мне жить с этим "даром", прятаться, страшиться себя. Для них я была просто ещё одним орудием. Безвольной марионеткой.
Нечто твердое и несгибаемое поднялось в моей душе. Я набрала полную грудь воздуха и выпалила:
– Нет. Я не стану вам помогать, месье. Ни за что. Лучше умру, чем обреку на страдания невинного. Делайте, что хотите – я не изменю решения.
Глаза Гаспара опасно сузились. Какое-то время он буравил меня тяжёлым взглядом. Потом резко развернулся на каблуках и отошёл к выходу. Я затаила дыхание.
– Что ж, – бросил он сухо, спиной ко мне. – Ты сделала свой выбор. Прости, если моё предложение оскорбило твою… добродетель. Видно, я плохо тебя знаю.
Он щелкнул пальцами и крикнул:
– Стража! Ко мне!
От этого возгласа кровь застыла у меня в жилах. Он не блефовал. Он и правда собирался отдать меня в руки закона!
Полог шатра откинулся, и внутрь вошли двое дюжих стражников. Они вопросительно уставились на Гаспара, ожидая приказаний.
– Эту женщину, – процедил он, указывая на меня, – арестовать по обвинению в колдовстве. Немедленно доставить в застенки. С глаз моих долой.
