Луиза уже была возле умывальника и как будто случайно оперлась рукой о его край. Теперь вожделенное кольцо было совсем рядом. Одно легкое движение рукой, и оно окажется в кармане. Пусть только граф еще на мгновение отвернется.
– Что вы делаете?
Луиза едва не подпрыгнула. Сомертон сверлил ее проницательными черными глазами.
– Ничего. Жду продолжения. Вы весьма забавны, когда пьяны.
Граф нахмурился – темные брови сошлись на переносице.
– Щенок! Убирайтесь к черту!
– О нет. Прошу вас, продолжайте. – Она не убирала руки с умывальника, представляя, как еще мгновение – и ее пальцы коснутся знакомой драгоценности.
Сомертон отошел от стола. Его лицо казалось жестким и постаревшим.
– Я сказал, убирайтесь вон, Маркем.
Луиза всплеснула руками:
– Хорошо, я…
В этот момент Куинси спрыгнул с кровати и подбежал к босой ноге Сомертона.
Тот опустил глаза:
– Что ты делаешь, дворняга?
Куинси вывалил из пасти красный язычок. Мордочка пса выглядела счастливой, словно граф только что признался ему в вечной любви. Он поднял лапку и осторожно тронул большой палец ноги мужчины.
Луиза быстро смахнула перстень в карман.
Она могла бы поклясться, что Куинси ей подмигнул.
– Я ухожу, – сообщила она. – Спокойной ночи и приятных снов, ваша милость.
Она направилась к двери. За ней поспешил Куинси. Его лапки слегка разъезжались по натертому полу.
– Подождите.
Вкрадчивые нотки в голосе графа заставили ее моментально застыть. Одна нога повисла в воздухе. Луиза вздохнула, поставила ногу на пол и раздвинула губы в улыбке:
– Да, сэр?
– Возможно, мистер Маркем, вы передумаете?
Кольцо оттягивало карман пижамных штанов, и Луиза боялась посмотреть вниз и увидеть, как оно выпирает на бедре.
– О чем вы, сэр? – Она прикрыла рот рукой, сделав вид, что широко зевнула. – Простите, я очень устал.
– Передумаете брать кольцо с моего умывальника.
Куинси заскулил. У Луизы зашумело в ушах от страха.
– Но, сэр, я не…
– Мистер Маркем, сделайте одолжение, не валяйте дурака. – Голос Сомертона был таким острым, словно мог резать сталь. Лицо стало мертвенно-бледным. – Поверьте, я сталкивался с более предприимчивыми воришками, чем вы.
Луиза уставилась на нос графа, большой и прямой, нос с древних римских золотых монет. Так, должно быть, чувствует себя бабочка перед тем, как ее протыкают булавкой.
– Кольцо не ваше, – буркнула она.
– Вы так думаете? Но ведь оно и не ваше.
Если его не достать из кармана, оно, пожалуй, прожжет дыру в пижаме.
– Ошибаетесь. Оно мое.
– Ваше? – Он язвительно хохотнул: – А вы наглец, сударь.
– Оно мое, – упрямо повторила Луиза.
– Такой дорогой перстень не может принадлежать мелкому клерку. Не исключаю, что оно изготовлено на заказ в единственном экземпляре. Мне еще не приходилось видеть такого необычного подбора камней.
– Это семейная реликвия. Единственное, что досталось мне от отца. – Она говорила уверенно, поскольку это была чистая правда.
– Ах, вот как! Семейная реликвия.
– Да. Уже несколько поколений.
Медные часы на каминной полке тикали медленно и как-то сурово. Куинси виновато жался к ее ногам. Сомертон стоял перед Луизой словно скала, полуобнаженный, великолепный в своей наготе, хитрый зверь, настороженно принюхивающийся к возможному врагу. На его груди дернулась мышца и сразу расслабилась.
– Семейная реликвия. Наследство от отца. Оно выпало из кармана во время нападения? – спросил он.
– Нет. Вор вытащил его из моего жилетного кармана до вашего появления.
