Заглядываю в голубые, спокойные с толикой тоски глаза.
– Я не успела тебе сказать, – чувство радости воцаряется в груди от того, что сейчас собираюсь произнести. Я долго репетировала. Представляла эту сцену в голове, где я говорю, что беременна. Чтобы увидеть обескураженное, а потом счастливое лицо. – Когда ты…
У меня не хватает сил вымолвить это слово. Сглатываю, поникши, опуская плечи вниз.
– Умер? – подсказывает муж так, будто это не он пропадал целый год.
– Да, – киваю. Во рту снова пересыхает. – У меня была новость. Я была беременна, Дим. И родила… Мальчика. Как ты и хотел.
Я забываю дышать, когда тараторю эти слова. Быстро, чётко, без остановки, чтобы увидеть его удивлённое лицо.
Только…
Я ожидаю не совсем того удивления, что выдаёт мне Дмитрий.
– Ах, да! – восклицает муж, поднимая палец вверх. – Сын! Точно, как я мог забыть.
Романов качает виновато головой.
И его реакция пугает. Такая… Неоднозначная, непонятная. Наигранная?
Цепкий взгляд смотрит мне чётко в глаза.
Всё. Нет больше моего прошлого мужа. Снова в нём просыпается этот человек, которого я боюсь. И от которого каждый раз сбегала ко Льву, стоит только Дмитрию показать эту сторону своей личности.
– Как же я мог забыть, – он поворачивает голову назад, в проход. Туда, где стоит мой телохранитель с Максом. – О сыне.
Я ожидаю чего угодно. Знакомства, непринятия этой новости. Любой непонятной радости! Шока!
Но не бездушные слова, что заставляют мои глаза округлиться от ужаса.
– Лев, избавься от ребёнка. Он мне не нужен.
Застываю, немею, неспособная пошевелить языком.
Дмитрий сказал эти страшные, разрушающие на маленькие осколки слова. Те самые, что я боялась услышать всю свою жизнь.
Но! Они не сделают этого, не убьют моего сына. Потому что он со Львом! А мужчина защитит его, точно защитит!
Поворачиваю голову в сторону. Знаю – сейчас Вавилов всех убьёт. Разберётся с каждым. Но…
Ледяной страх подбирается к горлу, лишая возможности говорить.
Я совсем забываю об одном.
Лев – цепной пёс моего мужа, выполняющий каждое его указание. Зверь, который может в любой момент выйти наружу и сожрать одним открытием пасти. Но он сидит в открытой клетке, не шевелясь. Подчиняется.
Как и сейчас, когда опускает пронзительно кричащий свёрток на стол и равнодушно, безэмоционально направляет пистолет на моего сына.
И всё, что успеваю сделать – издать громкий, полной боли до хрипоты крик.
26. Глава 25
– Нет! – из груди, из самой души рвётся крик боли от сказанных мужем слов. – Не делай этого, Лев! Прошу!
Одна секунда, несколько мгновений, и слёзы уже брызгают из глаз, ручьями стекая по щекам.
Он не может этого сделать, не посмеет!
Верю, что всё наигранно, неправда! Иллюзия, ложь!
Он уберёт пистолет обратно за пазуху и откажется следовать дикому приказу Дмитрия.
Но все мои ожидания разносятся вдребезги.
Вавилов не делает этого. Всё также твёрдо стоит на ногах, держа оружие в руках.
Медлит.
Чем я и пользуюсь, пытаясь вырваться из цепких объятий Дмитрия.
Не обращаю внимание на ладони на талии, которыми он обнимает меня. Не раздумывая, несусь вперёд. Чтобы спасти своего мальчика. Своего милого сына, которого с таким нетерпением ждала.
Девять месяцев болей, безграничной любви. Убивающие слова врача, что он может не выжить.
Я терпела слишком многое, чтобы взять и потерять его в один миг!
И даже жесткая хватка длинных пальцев на запястье не останавливает меня.
