Всё нормально.
Это всё ради моего мальчика.
Если бы не Ярослав, с нами могло произойти всё, что угодно. Он спас нам жизнь.
И не зря, потому что всё закончилось. И его жертва не будет напрасной.
***
– Просыпайся, Олеся, – морщусь и распахиваю глаза, когда мощная ладонь оказывается на моём маленьком плече.
Задремала. Нет, уснула мертвецким сном, укутываясь в пушистый плед. Вечерняя темнота сморила, как и теплота покрывала. И спокойствие, которое ощутила, когда оказалась в машине вместе с Максом и Львом.
Держала свою радость на руках, чтобы он не замёрз. И под спокойную мелодию прикрыла веки, решив дать минутную передышку.
Но вырубилась.
Что даже не заметила, как мы подъехали к незнакомому коттеджу, за который сразу же цепляется взгляд.
Большой, но меньше, чем наш особняк. Трёхэтажный, с панорамными окнами, из которых бил яркий, желтоватый свет. Богатый. Здесь живёт очень состоятельный человек.
Вряд ли это ещё один дом Вавилова… Боюсь, и зарплата у телохранителя не такая огромная. Да и для чего нам сюда? Ведь мы должны были вернуться домой.
– Лев? – в голове одни вопросы.
Не успеваю даже озвучить мысли вслух.
Вавилов специально, словно игнорируя меня, выходит из машины.
И пока я пытаюсь прийти в себя, залезает в багажник, который через несколько секунд закрывает. И уже открывает мне дверь, явно недовольный моей заторможенностью.
– Выходи, – кидает снова в своей манере.
Протягивает руки, пытаясь забрать сына, чтобы мне легче было выйти из машины.
И вместо того, чтобы передать его в ладони мужчины, которому доверяю наши жизни, сомневаюсь.
Не знаю, отчего.
Смотрю и понимаю – не хочу. Он соврал. А для меня это уже… Плохо. Хоть и я не святая, но…
– Олеся! – вздрагиваю, слыша его стальной тон.
А потом делаю то, что он хочет. Передаю сына в его руки. Зацикливаюсь на этом моменте, но пытаюсь не накручивать себя.
Всё нормально. Это ведь Вавилов. Он… Всегда защищает меня.
Только… Почему сердце так болит? А душа разрывается на части, стоит увидеть Макса на руках у Льва? Он так бережно держит сына… Что мне становится не по себе.
Но когда Лев обворачивает его в детское одеяльце, чувствую себя чуть легче.
Хоть и злостное предчувствие нехорошего режет душу, заставляя нервничать.
Укутываюсь в плед, дрожа всем телом. Рубашка и большие тапочки — не то, в чём можно гулять осенью, вечером, в прохладный ветер.
– Куда мы приехали? – произношу, когда вылезаю из салона и осматриваюсь по сторонам, переминаясь с ноги на ногу. – Почему мы не поехали в особняк?
– Он разрушен, – напоминает Вавилов, и мне становится чуть спокойней. Я снова накрутила себя.
Мужчина начинает шагать вперёд, а я плетусь следом за ним, пытаясь понять, где мы.
И правда… Чего это я так разволновалась? Наш дом разрушен. Где-то же нужно жить, пока его восстановят.
И поэтому Лев позаботился об этом. Но!
Откуда эта пугающая и бездвижная охрана, стоящая у дверей?
– Лев, – спрашиваю обеспокоенно, хватаясь холодными от волнения пальцами за его куртку. – Ты уверен, что мы приехали туда, куда нужно?
Я опускаю взгляд в пол, не встречаясь глазами с мужчинами. Мне страшно. Настолько, что хочется сорваться с места и убежать отсюда. Как можно дальше. Скрыться, перестать существовать для людей.
Я словно одичала за эти месяцы. Но снова мне что-то не нравится.
Волнение охватывает всё тело, забираясь глубоко в душу и нервируя меня изнутри.
Шагаю за Львом, который хватается за ручку двери и пропускает меня внутрь. А я не решаюсь сделать и шага.
