В Олимпе всё спокойно - страница 6

– Знаковое венчание. Личная просьба лица, претендующего на владение миром. – Оба склонились над журналом. Гера, напоминая о себе, возмущенно кашлянула.

– Ты сдвинулся, – очухался бог виноделия, оторвавшись от красочной обложки, – за ритон Зевс тебя на скалу, как Прометея, не посадит. За одни только твои крамольные мысли тебя ждут муки пострашнее.

– Так все для людей. Для них, родимых. – Революционная поза Гермеса говорила о том, что он готов на все.

– Ритон неотъемлемая часть Олимпа! – Гера с силой ударила по столу.

– То-то и оно, Ваше Величество. То-то и оно. – Гермий выбросил руку вперед в стиле революционного гения. – Любовь сирым и убогим!!!

– И как же ты будешь «доставать» ритон из спальни Зевса? – продолжал поражаться Дионис.

– Я??? Нет. Это сделает сама Гера, дабы избежать развода, – снагличал Гермес. – При разводе-то раздела имущества Олимпа не будет, госпожа. Потеряешь все и соцпакет тоже. – Он стоял на опасном для себя расстоянии с богиней.

Гера в гневе нацелила свой маленький, но сильный кулачок Гермесу в глаз. Но тут в исповедальню вошел молоденький дьячок, который показался и Гере и Дионису очень знакомым.

– Эрот? – одновременно выдохнули оба. – Но это же заговор!

– Так вы не согласны с моей, так сказать, маленькой просьбой, Ваше Величество? На Олимпе ритон уже никому не нужен. Здесь он просто необходим. Люди разучились любить. И я их этому научу.

Гера, грозно нахмурив брови, двинулась на Гермеса. Тот, помня, в какой опасности находится, закричал, обращаясь к стоящему наготове Эроту:

– Расстрелять!!!

Последнее, что увидела Гера, это нацеленную на нее стрелу и, почувствовав нестерпимую боль в сердце, потеряла сознание.

Дионис, схватив что-то тяжелое, поднял руку для удара и попытался достать из-под стола Гермеса, который, спрятавшись туда, орал, отдавая команды Эроту, как заправский палубный артиллерист:

– Орудие на изготовку! Пли!!!

Дионис, подскочив, рьяно добирался до Эрота. Юный мерзавец, уворачиваясь от мощных кулаков Диониса, пальнул, но думая, что не попал, пальнул еще раз.

Для Геры и ее спутника наступила темнота.

– Отдать концы! – просипел Гермес, вылезая из-под стола.

– Чего отдать? – не понял Эрот.

– Давай отнесем этих двоих к тому парню, что привел их сюда, – пояснил заговорщик.

– А возьмет? – хмыкнул второй.

– Его судьба уже предрешена. В моей диспозиции он первый, – уже полностью оправляясь от пережитого ужаса, потирая руки, пафосно произнес Гермес. Взглянув на два бездыханных тела, ухмыльнулся: – Ай да я. Ловко как я их… дезавуировал.

Савва никак не мог сообразить, чего хотят от него отец Гермий и его молодой помощник, вытаскивая из церкви бездыханные тела Геры и ее брата. Гермий бегал вокруг Саввы и уверял, что помощь этим двум безумным богоугодное дело, и тот просто обязан позаботиться о них, пока Гера и ее братец не восстановят память. Их бессознательное состояние священник объяснил актом экзорцизма.

Савелий искренне не мог понять, почему, имея на руках двух, мягко сказано, пьющих сестер, он должен забирать этих полубезумных. Хотя… эта женщина была прекрасна.

– Хорошо, пакуйте, – решился Савва.

– Великолепно! – вздохнул с облегчением отец Гермий. Непонятно почему, нервно стал подхихикивать дьячок, и поп двинул тому по лбу.

«По-моему, у меня дежавю», – подумал Савелий, наблюдая, как размещают спящих Геру и Диониса на заднем сиденье его автомобиля.