– Да, Полианна Андреевна, – улыбка. Ну, конечно, улыбка, она все-таки довольна мила, хоть и явно сошла с ума. Ах, старый греховодник, – Что вы хотели? – улыбка, улыбка еще шире.
– Константин Евгеньевич! Я так рада, что вас встретила. Вы же мне поможете? – Спокойно. Ты же настоящая героическая личность, каждый день выходишь на бой с ужасными тварями. Да, я работал еще и в школе. Не поддавайся. Не поддавайся, ведь русалки лишь смеются.
– Да Полианна Андреевна, – слаще, слаще, подлец. Кто это подлец? О да, внутренний диалог. Обычное дело. И в каждой бочке затычка, и певец, музыкальных шкатулок искатель, книжного шкафа ты раб…лай-ла-лай, мм…продолжай.
– Мне нужна ваша помощь! – без апелляций, тут без вариантов. – Понимаете, рыбки…
– Что рыбки? – о Боже, суд твой, явно, не милостив, ну что ей от меня надо?
– Им нужно купить корм. Может быть вы бы заехали? Я и денег дам, ну очень надо, я сама бы, но никак на этих выходных, а им нужен корм, в понедельник.
– Эх…Полианна Андреевна, я бы и рад, но работа жизнеборная призывает меня в понедельник к себе, буду там до двух часов, – черт, зачем сказал про «до двух часов», сейчас же вцепится.
– Ну и что, что до двух, это бы было помехой, но это же не было бы помехой в нашем бы случае, а? – Она воззрилась на меня с нескрываемым превосходством. БЫ. БЫ. БЫ. – Не из другого же города вам ехать. Понимаю, что не очень бы удобно было. Но так-то! Ах, приедете? После той вашей работы? Не отказывайтесь! Я все же вам тоже помогала же. Все занятия ваши на субботу выставила же.
– Простите, но я никак не могу, меня в понедельник ждут после работы великие дела…неотложные, то есть.
– Воооооот и помогай после этоооого вам! Чтоб тебе! – Полианна Андреевна угрожающе топнула ногой и развернулась, дабы удалиться.
Ладно и так проживу, до следующего года доживу, а там забудет, остынет, рыбы сдохнут и поставит снова мне занятия куда надо. Проверка нервических ощущений. Не западаю ли на дно? Как там светит солнце над головой? О, нет, волны депрессий не накинулись еще. МДП. Не пора ли признать? Нет, я есть пучок мыслей, а эту мысль пока за двери.
Я неспешно двинулся по брусчатке в направлении ближайшего общежития. Часы показывали 13:50. Двадцать минут до следующей ленты, да и на десять минут опоздать незазорно. Я ловко откинул окурок по направлению ближайшей урны. Ну как ловко? На полметра в сторону.
– Ах ты гад! – зашипел голос слева. Громко зашипел. Так и есть, уборщица, то есть дворница, то есть…да кто это черт возьми? Женщины метут? Трагедия несбывшихся шелков. – Иди, поднимай! Поднимай, говорю, сил моих нет, ох, сииииииил моих нет, – вот так влип, а где-то там есть Яна, такая милая, такая симпатичная. И я, первый в своих представлениях, в поисках потерянного ребра. Адам, в поисках своей Евы. Вернусь, пусть страшные уборщицы преграждают мне путь хоть десять, хоть двадцать лет, но я обязательно снова с тобой увижусь, Яна. Хотя стоп, через двадцать, да даже через десять, лет ты уже не будешь такой милашкой. О время, время, время посмотри, что ты сделало с нами. Ладно, дьявол, увижусь с ней через неделю.
– Да поднимаю, поднимаю – забормотал я.
– Коооонстантинус, ты что это мусоришь, и это после того, как мы тебя выпестовали, взрастили?! – Михаил Григорьевич – ученый секретарь диссертационного совета по философии, где я защищал свою кандидатскую диссертацию, и редкая сволочь.
