Птенцы младые, юная звезда! Зачем мы здесь – в столь жалобной осанке и с ветвями просителей в руках?
Николай посмотрел на Константина, находясь в явной нерешительности. Смутные предчувствия боролись в нем с надеждой, и он заглушил страданья стон и решил быть последовательным и логичным. Как из предпосылок следует вывод. То, о чем он собирался ему поведать представляло собой новость достаточно глупую, учитывая сюжетный поворот, который Николай сам в нее привнес. К тому же, Николая терзал стыд и осознание собственной вины, вины, подобной предвестью, являющемуся в дом твой через непредусмотрительно оставленное открытым окно. Николай собрался с мыслями и решил начать с банальности, которой мы подчас маскируем пустоту или глубокий трагизм ситуации:
– Начался год.
– Да уж, часы двинулись, ты в приподнятом настроении? Надеюсь, да. Лично я именно в таком.
– Ты говоришь, как Паша.
– Ох Паша, ницшеанская натура. Надо с ним встретиться, хотя ведь достанет. Все эти политические разговоры.
– Я думал они тебе по душе, нет?
– Ну лишь в теории… а практику я оставляю тем, кто прочно стоит на земле.
– Ага…
– А я радуюсь, по весне чувствовал себя малость придавленным, а за лето расправил крылья, неси меня поток небесный над полями, лесами и канализационными лючками! – вытянув вперед руку провозгласил Константин.
– Рад за тебя, – слабо улыбнулся Николай.
– Ну все, может хватит мяться, словно вот-вот распахнется дверь, открывающая потаенные твои кошмары, рассказывай, что у тебя такого приключилось?
– Да это сложно, и глупо. Пожалуй, мне нужен совет.
– Что бог мне молвит, то и я скажу, – подпрыгнув на месте и закатив глаза, спародировал Константин. Николай знал, что тот часто вставляет в свою речь всевозможные цитаты, пародии и аллюзии, но происхожденье их оставалось для него загадкой. Может он и думает так же? Он слегка улыбнулся, смотря на Константина. Насмешник. Фигляр.
– Такое дело… – начал он, но Константин перебил.
– Кто-то узнал, что ты спишь со своей студенткой? Про этот тусклый след старинного греха? – он рассмеялся, – Это нормально. Так им и скажи, хотя старухи, засевшие у нас везде и всюду, едва ли это поймут и оценят, ну так ты им плюнь в лик-то скукожившийся! Мы ведь теперь как говорится – белая кость, а они – плешь оголившая чума и чумные чумазки, да и только, воспитанные на крови и молоке диалектического материализма, плюнь, плюнь!
Константин явно начал расходиться, что грозило спичами, монологами, воззваниями и прочими тостами в весьма нелицеприятной форме. Николай устало вздохнул:
– Да видишь какое дело, мы с Мариной-то расстались…
Костя изобразил на своем лице смесь сочувствия, скорее выжидательного, и ободряющего «так и надо».
– Тут проблема о двух концах – и с какого подступишься, так и судить будем. Если ты ее бросил, то молодец – они заканчивают год, время идет, часы тикают и вот они уже не так юны и прекрасны, а если она тебя, то…ну сочувствую, но стоит ли из-за этого страдать? Да, конечно, она моложе тебя на восемь лет. Когда тебе было бы сорок лет, то ей бы было тридцать два, еще можно не печалиться. Но с другой стороны – новый год, новые горизонты.
Часы? Заведены и отстукивают первые секунды. Мысли Николая щелкали – посылка, вывод.
– Я ее. Но какого черта ты так весел? Ничего хорошего. Тоже мне философ отношений длинною в год. Как будто ты расстался с Леной потому, что у нее был день рождения? Он был за полгода до вашей финиты. Да и держался ты за нее.
