Галка сверлила ее глазами.
– А ты, пигалица, глазами-то своими меня не сверли! Сама под немцами-то хорошо, небось, живешь! А мы что, хуже? У меня детей мал мала меньше! И от мужика вестей нет уж четыре месяца!
Галя не знала, как выручить эту скромную женщину, которая явно переживала по поводу своего положения.
– Почему вы сказали неправду? – обратился Райнер к Наталье.
Наталья ответила что-то совсем невнятное.
– Она испугалась, что что-то не то сделала. Она немного запуталась и очень раскаивается, что не пришла к вам утром, господин офицер.
– Ничего, мы ее распутаем, – вступил в разговор Херман.
Работать на оккупированных территориях Райнеру было крайне тяжело, когда надо было принимать решения в отношении женщин, детей или стариков. На фронте он себя чувствовал солдатом. А в типичных ситуациях он порой не мог принять решения.
– Отвезите ее в комендатуру. Там ее быстро распутают, – приказал солдатам Херман.
– Пожалуйста, не надо! У меня дома семилетний сын! О нем некому больше заботиться. Я все расскажу. Все, что знаю, я расскажу! – перепугано лепетала Наталья.
– Господин Херман, пройдемте в отдельный кабинет, попробуем сами выяснить всю ситуацию. СС никогда не опоздает. Тем более Петерман будет только завтра, – предложил Райнер.
Толпа женщин накинулась на толстуху.
– Херман, наведите здесь порядок. Мы пока продолжим беседу в отдельном кабинете.
– Хорошо, идите по коридору и направо, крайний кабинет.
Херман с солдатами разгоняли женщин по рабочим местам. Райнер с Галиной и Натальей ушли в указанный кабинет.
– Итак, фрау, почему вы соврали? – спросил Райнер.
– Я испугалась за сына, господин офицер.
– Что вам говорил Садовников, когда отдавал записку?
– Сказал, что скорей всего завтра его не будет в городе, чтобы я предупредила женщин об уклонении от работ в Германии, что русские там работают в очень суровых условиях.
– Он сказал, куда он собрался?
– Сказал, что пойдет к нашим, на фронт, – сообразила сказать Наталья.
– Какие отношения у него были с Горячевым?
– Насколько я знаю, они постоянно общались по партийной работе.
– Считаете ли вы, что Садовников причастен к побегу Горячевых из города?
– Алексей Иванович не упоминал в разговоре фамилию Горячева.
– Ну, что у вас тут, Райнер? Она заговорила? – спросил Херман, входя в кабинет.
– Просто нелепая случайность. Глупая женщина оказалась игрушкой в руках опытного коммуниста. И подсказывает мне моя интуиция, что Садовников все же причастен к побегу Горячевых. Поехали опросим соседей, Ганс.
– Русскую берем с собой? – спросил Херман.
– Она ничем больше не поможет. Это глупая русская женщина.
– Хорошо, но если не найдутся новые свидетели и не откроются новые обстоятельства, ее все-таки допросят в СС.
Галка облегченно вздохнула. Хотя Херман был явно настроен на допрос в СС. «Лучше бы ей спрятаться пока, а потом вывезти в лес к Горячевым», – подумала про себя Галка.
Соседи Садовникова по общежитию ничего о нем не знали. Вечером они слышали, что сосед в комнате был. Ночью ничего подозрительного не заметили. Окно в комнате было открыто, поэтому немцам было четко понятно, что мужчина ушел именно через него.
– Ну, что, господин Херман, едем на доклад к Кенингу. Отсутствие результата – тоже результат! – сказал Райнер.
************************************
– Галина, идите в кабинет и продолжайте работу. Эльза, оберст у себя?
– Да, господин Нортемберг. Он просил вас зайти к нему.
