Лебедев огладил тронутую сединой бородку.
– Ты прав, Буру, – сказал он. – Я сейчас же свяжусь с полицией и сообщу о пропаже ещё одного человека. Сандал сам просил связываться с ним в случае чего.
– Он говорил, что готов помочь с охраной, – напомнил бригадир.
– Вот заодно и обговорим.
– Обговорим, – буркнул Ситник и выпрямил спину. – Ладно, обсудили и будет. Что толку толпиться. Работа сама по себе не начнётся, а времени у нас лимит. Собирайтесь, идём на раскоп.
– Профессор, а как же Дуг? – забухтели рабочие.
Лебедев повернулся к бригадиру.
– Отправь человека три на поиски, остальные… – он посмотрел на замершие в ожидании лица, – собирайтесь на работу. Коллега прав, останавливаться нельзя.
Кивнув Буру, он направился в шатёр. Рабочие, тихо переговариваясь, побрели под навес, где Таонга гремел плошками и колдовал над жаровней, установленной на открытом огне.
Вадим приблизился к баку, провёл ногтем рядом с глубокой кривой бороздой и содрогнулся. Такую отметину мог оставить разве что здоровенный гвоздь. И то в случае, если к нему приложить немалую силу.
Из профессорского шатра, позёвывая, вышла Лин. Постояла, потирая плечи и оглядывая проснувшийся лагерь. Затем небрежно скрутила на макушке волосы и направилась в душевой модуль.
Похоже, она ещё ни о чём не знает, предположил Вадим. Что ж, он будет первым, кто сообщит о той чертовщине, что творилась здесь ночью.
И Ситник решительно направился к девушке.
Притихшая Алина сидела в углу сдвоенных лавок, обхватив руками подтянутые к груди колени. Несмолкающие разговоры о ночном происшествии ввели её в состояние, близкое к унынию. От завтрака она отказалась, сославшись на отсутствие аппетита, и выпила только кружку воды. А, когда группа потянулась на раскоп, одной из первых подхватилась и поспешила вместе со всеми, желая, как можно скорее окунуться в работу и не думать о тех кошмарах, которые всё чаще стали посещать экспедиционный лагерь.
Вадим подошёл к профессору. Стоя плечом к плечу, они смотрели вслед уходящих людям.
– Проф, вы не думали о том, чтобы отправить отсюда вашу племянницу? Марго, кстати, тоже. В лагере становится небезопасно, тем более для женщин. Что собаки. У нас уже люди пропадают.
– Надеюсь, сумею убедить её в этом, – ответил учёный, однако уверенности в его голосе не было. – А вот без Марго мы будем как без рук. И ещё надо сообразить, как преподнести новое происшествие нашим столичным друзьям.
– Опасаетесь, как бы нас не попросили свернуть работы?
– Опасаюсь, чего уж. А, кроме того, если рабочие начнут покидать раскопки, мы не имеем права их задерживать.
– Но остановить работы и просто уехать мы тоже не можем.
– Наши кредиторы этого точно не одобрят.
– Я так понял, вы ещё не связывались с Сандалом. Я согласен с Буру. Пусть местные пришлют своих охотников на пустынных тварей.
– Сегодня с утра что-то не то со связью. Марго кое-как вышла на главное управление столичной полиции.
– И что?
– Там мне сказали, что рабочий день ещё не начался и никого нет на местах. Просили перезвонить позже. Ну а позже пропала связь, и я даже не успел сообщить о новом происшествии. Техники работают, подождём.
– По идее Сандал сам должен скоро подъехать, – напомнил Ситник.
– Не знаю, не знаю.
– То есть?..
– Вадим, – учёный скрестил на животе ладони, оттопырив кверху большие пальцы, – ты вчера не получал сообщений с предупреждением о песчаной буре в Харахти?
