– Ну? – спросил тот.
– Старик поддерживает. Ничего другого не остаётся, нужно перебираться в лагерь, тут нас скоро прижмёт. – Росс упёрся подбородком в сдвоенные кулаки. – Брешь растёт и влияет на соседние районы. Уже появились первые признаки будущих разломов.
– Падла! – Север с усилием пошкрябал затылок и посмотрел в боковое стекло на клубы поднятого в воздух песка. Стена стояла совсем рядом с их укрытием. Пробегающие по серой поверхности молнии освещали нутро фургона, и казалось, что в салоне кто-то балуется со светом.
– Что-то не так с этим местом, какая-то особая атмосфера. Мешает что-то, а что – не пойму. Впервые с таким сталкиваюсь.
Росс со скрипом выдохнул, откатил дверцу и выбрался наружу. Дверца с шорохом закатилась обратно. Он похлопал себя по груди, бёдрам. В одном из карманов обнаружил, то что искал. Постучав о ладонь изрядно помятой пачкой, вытряхнул сигарету.
Север обошёл фургон с другой стороны.
– Опять начал? – Глянув с неодобрением, он встал рядом.
Росс щёлкнул зажигалкой, рыжее пламя выхватило упрямый подбородок.
– Даже не думал, – сверкнул он глазами и затянулся. Запрокинув голову, с наслаждением выдохнул, сунул руки в карманы штанов и привалился спиной к гладкому боку авто.
В вечерней тиши вздохнул ветер. По тёмному небу искристо чиркнул метеор.
– Думаешь, они так запросто возьмут и всё выдадут? – нарушил молчание Север. – Уж больно наш дорогой профессор печётся о сохранении своей тайны. Хорошо, если вообще слушать станут.
– Разберёмся, – ответил Росс, зажав в зубах кончик фильтра. – Всё равно нам без знаний Лебедева дальше не продвинуться.
– Молись, чтобы его знаний хватило.
Они понимающе переглянулись.
Оттолкнувшись от машины, Эд сделал неглубокую затяжку и щелчком отправил окурок во тьму. Выписав оранжевый росчерк, тот упал на песок. Огонёк разбился на два тускнеющих пятнышка.
– Чёрт! Время уходит. Как ни крути, придётся раскрываться. – Он посмотрел на пыльную стену. Сквозь рассеянную туманность над горизонтом тускло сияли звёзды. – Не решим проблему сейчас, рискуем заполучить конец света.
– Успеем?
– День у нас точно есть. Главное, чтобы нам поверили. Ёлки, когда я высплюсь! – Сгоняя сонливость, он растёр ладонями лицо и открыл дверцу фургона. – Погнали, Димыч. Пора разговорить нашего уважаемого профессора и выяснить, что они с Ситником утаивают от остальных.
***
– Буру с группой ещё не вернулись? – Лебедев с нескрываемой надеждой смотрел на вошедшего Ситника.
Тот покачал головой и, заметив в руке профессора мобильник, приподнял брови.
– Связь появилась?
– Увы… – Со вздохом отложив телефон, пожилой учёный взял со стола стакан с водой и устало отклонился на спинку стула. – Как настроения в лагере?
– Рабочие ходят злые, как черти. Настроение у всех ниже некуда. А Лин где?
– У Марго.
Глядя на Вадима поверх края стакана, Лебедев принялся шумно утолять жажду. Внезапно в шатре раздался зажигательный «Танец с саблями»[11]. Подпрыгнув на стуле и расплескав воду, профессор схватился за сердце.
– Связь! – нервно вскрикнул Ситник. Сцапав со стола телефон, он протянул его Лебедеву. – Проф, связь появилась.
Лебедев поспешно отставил стакан и вцепился в мобильник. На линии скрипели жуткие помехи.
– Кто-нибудь нас слышит? – взволнованно заговорил Лебедев, смахивая воду с облитой рубашки. – Каир! Каир, ответьте!
В ухо угрожающе зашипело, пару раз хрюкнуло и хрипло залаяло – сквозь досадный шум еле-еле пробился неразборчивый голос. Довольный профессор повернул к Вадиму раскрасневшееся лицо – есть контакт!
