– Девочка, арабы заразили тебя бешенством что ли? С каких это пор, ты решила, что можешь поднимать на мужчину руку?
– А ты не мужчина и никогда им не был! Потому что мужчина бы не позволил оскорбить невинную женщину и пойти на подлость против неё!
После моих слов он раскраснелся, посмотрел по сторонам, и жестом руки, приказал охране закрыть ворота и уйти. Ему стало стыдно перед своими подопечными и я права.
– Дорогая, может не будем при всех выяснять отношения и зайдем в дом? – указывает рукой на ворота. – Я угощу тебя твоим любимым чаем с лепестками жасмина, и ты успокоишься. Ну, в общем, как всегда. – расплывается в улыбке.
– Зачем тебе эта вся грязь? Что я сделала тебе такого, что ты меня так ненавидишь? Ты же мне всю жизнь рушишь!
– Что ты, любимая, я тебя люблю и хочу, чтобы ты прекратила играть с Демиром. – он что-то продолжал говорить, а меня накрыл истерический смех, который плавно перешёл в истерику. И слёзы маленькими бусинками покатились, обжигая щёки. Я отвернулась, чтобы не показывать свою подавленность. Охрана вышла из машин, мне стоило только отдать приказ, и Адема бы закатали в асфальт. Но я не убийца, я не палач. Не успев ничего ответить, услышала приглушённый, одинокий выстрел и оторопела от ужаса боясь представить, что это было.
– Что вы стоите?! Быстро её в машину! – этот голос, как гром среди ясного неба заставил меня обернуться. Да, это голос Демира. И да, обернувшись, он стоял прямо передо мной с пистолетом в руках, а Адем лежал с пулей в груди у моих ног со стеклянным, безжизненным взглядом.
Бледное лицо Демира выражало удивление, а меня как будто невидимой нитью сжали, не давая мне пошевелиться.
Все забегали, кто-то что-то кричал, а я стояла как вкопанная в землю, на которой лежало мёртвое тело Адема.
Не помню, как оказалась в машине с Демиром. Мы очень быстро ехали, а я тихо плакала, ничего не понимая. Всё в глазах мутное от слёз, меня трясёт, ведь прежде я никогда не была свидетельницей убийства.
– Тихо! – Демир разгневанно закричал на меня – Ты ещё раз подтвердила, что ты дрянь, которая лжёт, скрывая свою грязь! Жаль, очень жаль, что я не успел выпустить пулю, а так хотелось. Но кто-то выполнил эту работу за меня. И я бы пожал руку киллеру за успешно проделанную работу! – с ненавистью признаётся он.
Ясемин
Двери машины открылись. Демир взял меня за руку, помогая выйти из салона, и повёл в дом.
– Пусти! Демир, пусти меня! – молю стонущим голосом стараясь вырваться из захвата его рук. – Эдже плачет! Доченька. – оглядываюсь через плечо назад, где в машине плачет дочка.
– Ты никогда больше не выйдешь за эти ворота пока я того не пожелаю! – шипит сквозь зубы подталкивая меня вперёд. Я спотыкаюсь о каменные лесенки при входе в дом, больно ударяясь ногой. Не упала, он придержал.
На встречу к нам вышла няня малышки, Зухаль. Я не успела подать голос, как Демир приказал ей заняться ребёнком, а меня всё так же удерживал, словно поймал бабочку за крылья, собираясь лишить свободы, без которой она погибнет, как и без его любви.
Я всё ещё находилась в агонии страха, а что если бы пуля прошла насквозь через тело Адема и зацепила меня? И кто в него стрелял, я так же не видела, могу только предполагать, что это Демир, ведь он много раз кричал, что убьёт его. А про киллера специально соврал, чтобы не выглядеть в моих глазах убийцей.
Меня всю трясёт, слёзы давно высохли на щеках, плакать больше не оставалось сил. Может быть, это всё – страшный сон? И я сейчас проснусь, где вокруг меня будет папа с мамой, как раньше, когда просыпаешься от кошмара и чувствуешь папину руку в своей ладони, и видишь маму, сидящую у изголовья. Но это реальность и мою руку всё сильнее и сильнее сдавливает мой муж, ослепший от ревности и яда, которым его опоили эти гремучие, ползучие змеи.
