В поисках диковинных камней Гипербореи - страница 23

И я понял, что ему, прирожденному горщику, далеко не безразлична судьба заброшенных ильменских копей с сокрытыми в них драгоценными камнями.

– Ну да ладно, парень! Перейдем от слов к делу, – произнес Василий Фомич. – Я приоткрою тебе нашу копь, коли это надо для науки.

И пожилой старатель, покрутившись возле копи, отыскал спрятанный им необходимый инструмент горщика – лопату и кайло. Мы очистили копь от завалов; затем, присев на поваленное дерево, Василий Фомич скрутил «козью ножку» и, закурив, хитро подмигнул мне.

– Камень сам в руки не дастся, парень! Его сыскать надо, нутром почуять, где он должон быть. Вот и поглядим, какой ты геолог, сыскатель есть. Ищи свой камень.

После этого мне ничего не оставалось, как взять в руки лопату и кайло. Не хотелось мне, молодому геологу, выглядеть неопытным новичком в глазах уральского горщика. Да и азарт «сыскателя» придал мне силы. Через какое-то время, работая кайлом и лопатой, я сумел в борту копи вскрыть краешек амазонитовой жилы. Яркая голубизна камня с пестрым таинственным рисунком просто ошеломила меня. Бросив инструмент, я благоговейно склонился над обнаженной поверхностью амазонитовой жилы. Взглянув на сидящего Василия Фомича, я увидел его просветлевшее, внутренне загоревшееся лицо. Старый горщик был рад, открыв мне то, что таил долгое время от всех.

– Верно, парень, нащупал жилу, – сказал он. – Значит, фарт у тебя есть. А таперича возьми чуток вперед по борту – там встретишь амазонский камень с «рыбками».

И в самом деле, через пару метров в борту обнажилась жила с голубым амазонским камнем с прорезанными, как «рыбки», вростками серого кварца. Они завораживали своим рисунком, напоминающим какие-то древние письмена. Я стал отбирать отколотые куски этого камня и складывать в кучку. Сердце старого горщика не выдержало, и он спустился ко мне в яму. Вместе с ним мы накопали много амазонита, и я, разложив камни на ровной поверхности, подолгу разглядывал, отбирая по цвету и рисунку. А Василий Фомич, терпеливо ожидая, курил и все говорил, говорил…

Незаметно в лесу скрылось солнце и стало сумрачно. Я вспомнил, что у меня поезд и надо скорей спешить на станцию Миасс. А камни не отпускали – они заворожили меня, и я не мог с ними расстаться.

– Да забирай камешки, которые накопал, они твои, – выручил меня старый горщик.

– Нет, я возьму только двенадцать, но разных, которые пойдут на исследования, – ответил я.

– А пошто только двенадцать? – удивился Василий Фомич.

– Да так, счастливое число – может, принесет фарт, как вы говорите.

– Тебе виднее, парень. А теперь давай приведем копь в прежнее состояние – закроем ее до следующего раза. Потом я провожу тебя до станции коротким путем.

Мы привели копь в надлежащий вид, замаскировав ее, как прежде, и еще обошли несколько старых копей, названных копями Стрижова. Кто такой Стрижов, мой гид не знал.

– Эти копи древние – они были еще до моего деда.

– А эта копь тоже древняя или вы ее открыли? – поинтересовался я.

– Э-э, парень, эта копь самая древняя, на ней Стрижов не работал – так мой дед говорил. Может, она и есть та самая, откедова энти бабы-амазонки тягали свой камень. Вот вы, ученые люди, и разберитесь, а пока это только красивые сказочки.

Незаметно с разговорами мы дошли до станции Миасс и здесь расстались.

– Передавайте привет Петру Калиновичу, скажите, что образцы для анализов я отобрал с вашей помощью!