Вопрос повис в воздухе. Я сделал паузу, собирая мысли. Вспомнил о последних событиях на небесах, о том, как изменения в экономической политике сказываются на уровне жизни людей, о недовольстве, которое с каждым годом накапливается в обществе. Словно когти в груди, они пробуждали во мне чувство ответственности.
– Государство – это отражение экономических реалий, – произнес я, чувствуя, как моя уверенность растёт. – Если в экономике преобладают неравенство и коррупция, то и действия государства будут направлены на поддержку этой системы. Мы видим это на примерах многих стран, где богатые становятся еще богаче, а бедные – неимоверно уязвимыми.
Я быстро взглянул на Ясмин. Она все так же не обернулась. В ней не было ни порицания, ни поддержки – просто пустота. Это немного задело, но я решил не отвлекаться. У меня была своя миссия.
– Но если мы сможем создать экономику, основанную на справедливости, – продолжал я, будто не замечая, что весь мир вокруг остановился, – на поддержке тех, кто в этом нуждается, то и государство изменится к лучшему. Оно станет не просто аппаратом силы, а механизмом для реализации общественных интересов.
На этот раз преподаватель хмыкнул, и я заметил, как его губы растянулись в легкой улыбке. Это было обнадеживающе.
– Отлично, – сказал он, поправляя очки. – Ваш ход мыслей очень необычен. Напомните, с какого вы факультета?
– Социология, – ответил я, ощущая, как сердце колотится от волнения. Возможно, мои слова задели его за живое.
– Похвально, – кивнул он, а затем вновь вернулся к своей лекции.
Я впитывал каждое его слово, но в голове уже витали образы. Образы изменений, преобразования системы, вызванного, в том числе, моими идеями.
Откуда я мог знать об экономике? Честно говоря, всегда считал себя больше гуманитарием, но этот земной мир что-то во мне пробуждал. Может не только тягу к знаниям, но и к чему-то более важному – ответственности за тех, кто не может за себя постоять. Я видел черты людей, у которых забрали надежду. Я чувствовал их голод, их страх.
Когда занятия закончились, я остался в аудитории наедине со своей горящей идей изменить этот мир. Я решил подойти к Ясмин. Она сидела, склонившись к столу. Я, ничего не говоря, присел рядом, стараясь разделить с ней этот момент тишины.
– Чего тебе? – буркнула она, так и не оторвавшись от своего рюкзака. Я заметил, как её пальцы нервозно перебирали пространственные вещи, пока она продолжала настойчиво копошиться в своей сумке.
– Просто хотел помочь, – произнес я, чувствуя, как в груди разгорается какое-то странное волнение.
Ясмин стала для меня каким-то идеалом. Я не хотел, чтобы это звучало пошло, но это действительно было так – я искал свою перспективу в её гениальности. Она, наконец, подняла на меня глаза, и их холодный, пронизывающий взгляд заставил меня замереть на мгновение.
– Помочь? Слушай, мне не нужны твои идеи о том, как заставить мир крутиться по-новому, – ответила она, скрещивая руки на груди.
Я обомлел. Я не ожидал такого враждебного начала. Я, конечно, не собирался предлагать ей глобальных решений.
– Я не про это, – попытался я объясниться, но слова застряли у меня в горле. Её радиус общения не приставал ко мне ни на одно мгновение. Жар ощущался даже на расстоянии, как будто я стоял перед открытым огнём.
– А про что? – фыркнула она, наклонив голову и бросив на меня недовольный взгляд, как будто я – очередной неудачник, который осмелился вторгнуться в её идеальный мир.
