Растерявшись, я замерла. Вдруг мимо меня пронесся мальчик лет десяти и, добежав до колонны, которых тут было по периметру достаточно много, врезался в нее головой.
– Какой я идиот! – прокричал он и побежал к следующей колонне.
– Я, наверное, в дурдом попала, – подумала обреченно я.
– А, наконец ты приехала, – раздался радостный вопль около моего уха.
Повернувшись в недоумении, я увидела Сашу. Вид у него был немного потрепанный.
– Что случилось? Как вы тут? – в замешательстве спросила я у него.
– Да понимаешь, сегодня же два тура. Так вот, в первой партии вроде Снежана пропустила ладью на последнюю линию. Тренер выходил, нервничает. А, извини. А как ты добралась, нормально?
– Да, я вроде нормально. А у вас тут все хорошо? Вот мальчик уже три колонны головой отсчитал. Это так и должно быть? – вдруг осипшим голосом спросила я.
– Вы тоже это видите? – слева от моего плеча прозвучал тихий женский голос.
Повернувшись, я увидела незнакомую женщину лет тридцати.
– Ну да. У меня вообще зрение хорошее. Две единицы.
– Ну и что нам делать? – спросила опять незнакомка.
Сглотнув от напряжения, я ответила:
– Если вам не трудно, то оторвите его голову от следующей колонны. А то великому шахматисту не быть. Мозги так все выбьет.
– О, конечно, – ответила женщина и полетела останавливать юного шахматиста.
– Весело здесь, однако, – только и смогла сказать я, когда снова повернулась к Саше.
– Да, и представляешь, мы пока на восьмом месте идем, – объявил Саша.
– А разве это хорошо? Наверное, лучше было бы в тройку попасть? – с сомнением ответила я.
Вздохнув, он грустно посмотрел на меня.
– Ты даже не представляешь, какие тут дети, и как они играют! Вчера, например, Снежана играла с одной девочкой из Минска четыре часа. И проиграла. Обидно, но девочка играла здорово!
– Ну хорошо, а как тренер? Что он говорит?
– Да, совсем забыл тебе сказать. Владимир Михайлович не приехал. Какие-то дела у него в школе. А приехал Владимир Кузьмич. Это еще один тренер.
– Ну и как он?
– Да нормальный. Строгий, но детей учит. Готовит перед туром. Мы вчера опять ходили со Снежаной к нему в номер. Он там на доске объяснял ей, как играть против соперницы. Посмотрим, что она там начудила, однако, – вдруг грустно закончил он и замолчал.
– А кто ее противница? – спросила я.
– Еще одна девочка из Минска. Да вот ее папа ходит, такой упитанный, – ответил он и кивнул головой в сторону бегавшего туда-сюда мужчины значительной комплекции.
Хотя сказать, что он бегал, наверное, можно было с натяжкой. Как пароход, он быстро курсировал по диагонали коридора. Изредка поглядывая с подозрением на нас.
– А чего он так смотрит в нашу сторону? Вы что с ним поругались?
Засмеявшись, Саша ответил:
– Да нет, он хочет понять по нашему настроению, что в партии у Снежаны. Если мы в хорошем настроении, то у Снежаны позиция хорошая, значит, его дочка проигрывает. И наоборот.
– А-а-а-а, – протянула я и, скромно потупившись, подумала, что это не совсем нормально, но промолчала.
– Так мы же не знаем, что там на доске! Отсюда же не видать! – вдруг сообразила я.
– Да, но тренера могут заходить в турнирный зал. Они выходят и говорят, что там на доске. Да вот и Владимир Кузьмич идет.
– Где? – вращая во все стороны головой, спросила я.
– Да вот же. Ты что, не видишь? Мужчина в возрасте идет как раз в нашу сторону.
И действительно, к нам направлялся приятной наружности мужчина. Седина уже покрыла его голову. Лицо светилось умом и добротой. Было видно, что он спокоен. Дойдя до нас, он приветливо улыбнулся.
