И, что совсем самое-самое мерзкое, так это то, что постоянно об этом читаем, постоянно думаем – после ударов судьбы, – думаем, чтобы в следующую секунду забыть, и накричать на любимого человека из-за какой-нибудь ерунды, не стоящей и дырки от бублика.
Мне сильно захотелось позвонить маме, сказать, что я её люблю, что она – самый дорогой мой человек, но было слишком рано, и я решил позвонить позднее. Мне же пора было собираться, и идти по полученному столь грязным способом адресу. А ведь там могло ждать всё, что угодно.
Нужный офис располагался в бывшей квартире первого этажа «хрущёвского» дома. Никакой опознавательной таблички у входа не было, а охранник был, этакий патриотично-серийный головорез из голливудского блокбастера.
– Вы куда? – спросил он, преграждая путь.
– Мне назначено, – ответил я, не зная, что говорить, если спросит, кем и когда.
К моей великой радости он не стал задавать вопросы, а, посторонившись, сказал:
– Проходите.
Я вошёл и оказался в большом предбаннике, в котором, каждая за своим столом, сидели три барышни лет по двадцать, в деловых костюмах и с ещё более деловыми лицами. Других посетителей не было. Стоило войти, как барышни, забыв на время о своих пасьянсах, блогах и прочих важных вещах, уставились на меня, как Ленины на вошь.
– Что вам угодно? – строго спросила одна, и так посмотрела, словно я был букашкой, которую она рассматривала, держа в пинцете.
– Мне назначено, – повторил я открывшую входную дверь фразу.
– Ваша фамилия?
– Борзяк.
Она несколько раз клацнула по клавишам, посмотрела на меня, потом в монитор, потом снова на меня и, наконец, сказала:
– Всё в порядке. Можете раздеваться.
– Как раздеваться? – спросил я, не привыкнув к эротическому сюрреализму.
– Полностью, – совершенно спокойно, словно речь шла о предельно будничных вещах, ответила барышня. Хотя это для меня происходящее было «чем-то из балета», у них же – обычный рабочий день.
– Вы сами разденетесь, или охрану позвать? – недовольно спросила вторая, видя, что я не спешу срывать одежду.
Перспектива быть раздетым при помощи охранника меня не устраивала, поэтому, зачем-то оправдываясь, я сказал:
– Не пойму, куда складывать одежду.
– Ах, да, извините. Вот… – вступила в разговор третья барышня и поставила на стол вместительную картонную коробку, сильно пахнующую лекарствами.
Делать было нечего, я разделся и сложил вещи в коробку. Надо отдать должное барышням: их процесс совершенно не интересовал.
– Что теперь? – спросил я.
– Входите, – сказала первая барышня, и кивнула в сторону двери в кабинет босса.
Не зная, стучать или нет, я открыл дверь и вошёл.
Кабинет… Примерно так в Аксае выглядят кабинеты нотариусов. Огромный стол, стеллаж с папками, панели на стенах и потолке, линолеум на полу, вертикальные жалюзи на окне. Только вместо кресел для посетителей стоял обычный кухонный табурет в количестве одна штука.
Зато хозяйка кабинета была поистине шикарной женщиной, хоть и не красавицей: хорошенькая, но не более. Одета… нижнюю часть я не видел, а верхняя состояла из белоснежной блузки и красивого серого пиджака в еле заметную полоску. Шикарной её делал какой-то совершенно неземной магнетизм, что ли.
– Здравствуйте, – сказал я, входя, – можно?
– Проходите, – ответила она приятным голосом, – прошу на табурет.
Сиденье было холодным, но нагреть его задницей не удалось. Едва я сел, хозяйка кабинета словно взбесилась.
