В поисках полутонов - страница 7

Поскольку я человек увлекающийся в творческом плане, то часто в практике случается такое, что сначала мне нравится определенный живописный кусок, я начинаю над ним работать и постепенно ухожу в какие-то живописные дебри, а потом понимаю, что не справилась со всем целым, с первоначальной задумкой. И тут мой взгляд привлекает что-то совершенно другое, и вот я переписываю от одного куска к другому, притягивая фрагменты друг к другу буквально за уши. Все это становится некой живописной кашей, а в итоге понимаю, что не справилась, не сделала. Наверное, так ищется свой стиль, который я до сих пор не нашла. Свобода, которой нет. Живопись, которая не состоялась в полной мере. Неудовлетворенность. Ощущение несделанности чего-то важного, того, что я могла сделать и не сделала. Что для меня живопись? Работа. Большая работа души и тела: рук, ног, когда ты стоишь за мольбертом много часов подряд.

Как-то раз мы сидели с друзьями, которые хорошо поют, играют на гитаре, и я поделилась тем, что живопись составляет всю мою жизнь, и что мысли, которыми я с вами делюсь здесь, на страницах книги, периодически не дают мне покоя. И друзья спросили: «Что, так всю жизнь и мучаешься?». А я (со смехом) подумала: а ведь правда, я всю жизнь так и мучаюсь неразрешимыми творческими задачами и живописными проблемами. И вот это самый большой труд и смысл моей души. Вот, что для меня живопись.

А что еще? Живопись – это мазки, музыка. Она словно литература. Ведь писатель, как и художник, пишет, и до конца все равно не понимает, что у него получится в итоге, несмотря на цели, задачи, и план, несмотря на структурированную концепцию. Он не знает, как читатель воспримет его творенье, во что это может вылиться. «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется»13. Так и в живописи. Тем более в акварели.

Акварель – вообще отдельная тема. За эту технику я особенно благодарна Татьяне Анисимовой – питерской художнице, которая вдохновила меня на акварельную живопись. Ее творческий потенциал, мощная харизма, увлеченность материалом и применение различных акварельных техник творят на бумаге чудеса.

О живописи я могу говорить бесконечно, потому что это тема всей моей жизни, это сама жизнь, это краски. Когда мои дети были маленькими, они часто спрашивали: «Почему ты не красишь ногти?». «Потому, что мои руки и так всегда в краске, – отвечала я. – И мне это нравится».

Но вот глаза – они уходят навсегда,

Как некий мир, который так и не открыли,

Как некий Рим, который так и не отрыли.

И не открыть уже и в этом вся беда.

Юрий Левитанский14

Глаза для художника – главный инструмент работы и передачи действительности, которую он хочет отобразить, а также важнейший орган для наслаждения от восприятия цвета и формы.

Для художника важно зрение, как для музыканта – слух. Есть люди, которые пишут без рук, но я думаю, что без зрения заниматься изобразительным искусством человек точно не сможет. Говорят, можно смотреть и не видеть. Так вот художник как раз может и смотреть, и видеть. Он видит то, что не замечают другие люди, потому что его глаз натренирован, а его внутренняя потребность и содержание позволяют разглядеть прекрасное в кривом заборе, в дряхлом дереве, в лице непривлекательного старого человека. Художник подмечает красоту в уродливом, светлое в темном, яркое в тусклом. Это свойство профессии помогает и в жизни. Есть такое выражение у художников: «видеть общо» – это значит отметать второстепенное и акцентировать внимание на главном. Благодаря своему цельному, особому зрению художники могут выцеплять что-то важное в создаваемом ими произведении или в натуре, которую они отметили.