Катерина подошла ко мне и тихо прошептала:
– Ты как будто привидение увидела… Кто это был?
Я смотрела вслед серебряным волосам, растворяющимся в танцующих фигурах, и на языке вертелось одно имя, от которого по-прежнему горели щёки.
– Аксель, – прошептала я. – Просто Аксель.
После случившегося я пыталась узнать у отца, кем был этот мужчина, но король Эстериона не припоминал, чтобы на праздник был приглашён кто-то с таким именем. И если бы это была единственная странность, я бы не придала значения. Вот только после бала в честь моего восемнадцатилетия сестра не могла вспомнить, чтобы я разговаривала с сереброволосым мужчиной. Она перечисляла всех спутников, с которыми мне приходилось танцевать, но вот того самого – так и не назвала.
Я же помнила его прекрасно и часто мысленно возвращалась к нему по ночам, когда не могла уснуть в кровати. Его имя вертелось на устах, щекоча и дразня, будто требуя, чтобы я произнесла его вслух.
Ткань ночи была плотной, обволакивающей. Лунный свет скользил по полу, касался тонких пологов балдахина, дрожал на моих пальцах, когда я прижала ладонь к губам, чтобы заглушить дрожащий выдох.
Аксель…
Я произнесла имя едва слышно – не в голос, а как желание, вытканное из мыслей. Как шёпот, ускользнувший в темноту. Как признание, которое не предназначалось никому… кроме него.
Пламя свечей не дрогнуло, но воздух в комнате стал плотнее. Густым. Теплее, чем должен быть в ночной прохладе. Мурашки пробежали по коже – как если бы кто-то провёл рукой по спине, слишком близко, слишком живо. Я приподнялась с постели, сердце забилось в тревожной догадке.
Он стоял у окна – как будто всегда был там. В серебряном сиянии луны его волосы сверкали, как снег под первым светом зари. Он был спокоен. Невозмутим. Тот же равнодушный взгляд. Те же дерзкие губы.
– Ты… – голос задрожал, и я сжала простыню, не веря собственным глазам. – Ты пришёл.
– Я буду приходить всегда, когда нужен тебе.
Он подошёл ближе, не отводя взгляда. Его шаги были беззвучны, как дыхание сна, и я не знала – сплю ли или просто перешла черту между реальностью и чем-то иным.
– Это сон? – прошептала я. – Или… ты настоящий?
Аксель наклонился ближе:
– А разве это важно, принцесса? Если ты хочешь, чтобы это было сном – я стану им. Но если хочешь, чтобы это было правдой… тогда придётся признать, что ты впустила во дворец не человека, а нечто гораздо опаснее.
– Кто ты? – едва слышно спросила я, боясь услышать ответ.
– Я тот, кого ты будешь бояться, от кого ты убежишь и тот, кого предашь. Но даже здесь ты думаешь обо мне. Ты желаешь меня, даже не осознавая этого, Фьори…
– Откуда ты…
Он придвинулся ближе, забираясь на кровать, заставляя меня отползти в сторону. Его ладони опустились по обе стороны от моего тела, заключая меня в кольцо жара. Ткань на плечах зашуршала, когда он наклонился, едва не касаясь губами моих губ. Его дыхание скользнуло по коже – горячее, как порочность и грех в одном лице.
– Неужели ты всё забыла, моя кьярна?
Ответить я не успела, лишь открыла рот от возмущения, но слова так и не сорвались. Горячие губы мужчины накрыли мои.
Поцелуй был нежен… на одно краткое, обманчивое мгновение. А потом он стал жадным, властным – как будто он не просто хотел прикоснуться, он хотел вернуть воспоминания. Те, что я не могла сама вернуть.
Меня охватило пламя, неведомое и дикое, от которого всё существо задрожало. Сердце билось отчаянно, с болью и сладостью, с ощущением, что я теряю и снова нахожу саму себя – и нечто запретное.
