Сколько-то я прожила у Алека. Он делал все то же самое, что и сиделка в клинике: одевал, мыл, кормил, водил в туалет, причесывал. Потом он поговорил с кем-то по телефону и, мгновенно собравшись, увез меня в горы. Снег еще не лег на трассы, и около гостиницы зеленела трава. Коляску Алек доставать не стал, везде водил меня за руку, пешком. Это выходило медленно, но Алек был терпелив.
У нас было два номера, хотя номер Алека пустовал. Все время он проводил со мной. Иногда посреди ночи я вздрагивала и просыпалась. Алек, спавший на диване, тоже просыпался.
– Что с тобой, Софи? – беспокоился он.
Тикали часы, проходили минуты.
– Ничего, – говорила я и снова засыпала.
Проходило время. Я научилась самостоятельно двигаться, одеваться, есть и ходить в туалет. Без напоминаний и сопровождения. Но больше ничего не менялось. Алека пугала моя безэмоциональность и заторможенность. Он говорил с кем-то об этом по телефону. В один из дней, когда выпал первый снег и пустая гостиница стала наполняться туристами, Алек собрал наши вещи и повез меня обратно в Портленд.
И тут моей размеренной и заторможенной жизни пришел конец. Несмотря на то что двигалась я медленно, мы успевали посетить выставки, концерты, аттракционы, театры. Алек водил меня на разные представления каждый день, сидел рядом и смотрел на меня, на мою реакцию. Это мог быть любительский спектакль с самодельными декорациями или серьезная постановка с симфоническим оркестром и оперными певцами. От обилия впечатлений, которые капельками опускались на мою непромокаемую душу, внутри меня что-то начинало дрожать. Я чувствовала, что начинаю дышать в такт музыке.
Однажды мы были на опере. Я не слишком хорошо разбираюсь в музыке, но пели на итальянском языке и, я могла бы поклясться, что именно эту оперу мы с родителями слышали в Италии, в Ла Скала. Это была «Травиата».
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
