В поисках смысла - страница 20

16.07

Когда – то, в самом начале своей карьеры, кинорежиссёр Эйзенштейн возмутился воздействием на зрителя этого изобретения под названием синема. Воздействием, выраженным в своеобразном подчинении зрителя, несомненным влиянием на его сознание. В этом почудился ему обман, надувательство.

Но эти соображения в то время оказались мимолётными для начинающего кинодеятеля, скоро он сам оказался в полной власти нового, волшебного вида искусства и стал снимать фильмы, ставшие знаменитыми.

Целая эпоха минула с того времени. И сегодня, я думаю, что он, увы, как ни странно, был прав. Сегодня, как никогда раньше, зрителю преподносится – зачастую ужасно примитивная! – имитация, но имитация технически безупречная, порой даже очаровательная, становящаяся реальнее самой жизни. И человек незаметно, ничуть о том не подозревая, становится рабом выдуманного кем – то мира.

19.07

После ужасающего акта террора на многолюдной Английской набережной в Ницце (в самый разгар национального праздника 14 июля) и траурной паузы, 16 июля некий президент синдиката пляжных услуг и заодно владелец находящегося ниже променада ресторана вернулся к своим обязанностям. Парижская газета Le Monde поинтересовалась его впечатлениями о случившемся. Рассказав корреспонденту, как в тот день гуляющие с набережной, спасаясь от сумасшедшего грузовика, прыгали вниз, на крышу ресторана, падали возле входа в него и на пляжные зонты; как они набились внутрь помещений и за закрытыми дверью и ставнями прятались до двух часов утра, пока не прибыла полиция; как из 35 – ти человек обслуги пятеро чуть не подвинулись рассудком, не могли вернуться к работе и должны были обратиться к психиатру. Поведав, какой ужас испытал он сам и его подчинённые, когда они увидели заваленную трупами набережную и как пытались помочь выжившим, в итоге он… ударился в философию, заявив, что «сила жизни» загладит случившуюся драму. «Человеческая история демонстрирует, что жизнь всегда снова брала своё где бы то ни было… Надо прийти в себя, заглушить боль и принимать туристов иностранных, французских с улыбкой, – отчеканил он. – Дарить им желание приезжать и возвращаться в Ниццу.»

Увы, уши торчат у ресторатора… Денежки, денежки в голове застряли. Как видно у подобных типов особая психология. Улыбайтесь, господа, улыбайтесь! Что бы ни случилось… Весь облик этих представителей западной цивилизации в любых переделках неизменно источает благодушие. Как безмятежная улыбка на лице полного идиота.

26.07

Издавна западный мир кичливо называет себя свободным. Если бы было всё так просто: каким себя назовёшь – таким и будешь.

Свобода отражается в духе, менталитете народа. А этот самый дух непременно выражается в языке, в речи, в её строе. Например, если язык подчинён этакой жёсткой конструкции фразы и этот порядок слов неукоснительно руководит речью – что это значит? Это значит, что существует определённая несвобода самовыражения в тисках неких рамок, выход за которые непозволителен. И всё это присутствует не в какой – нибудь маловажной, второстепенной сфере человеческой деятельности, но в самой основе человеческого естества, ибо надо всем и прежде всего, как известно, было Слово.

Как ни странно, подобной несвободе подвержены основные европейские языки.

Так какова же она, истинная свобода? Как оценить её проявление? Адекватна ли, подлинна ли она, если её нет в самой сердцевине народного духа – в речи, в словоизъявлении?