В ПОИСКАХ ЖАНРА. ИЗБРАННОЕ - страница 12

И вот случайно была найдена нужная форма самовыражения. Вышел на кухонные четверостишия – анекдоты. Первое написал еще студентом:

Сидим вдвоем

Позже по этому шаблону создал серию «Мы с Серегой». Это был союз дворового интеллигента с представителем народных масс с русским духом (перегарчиком). Поначалу были затронуты только бытовые темы:

Постепенно мои виртуальные собутыльники стали затрагивать политику и идеологию:

Именно оттуда – из кухонь и подворотен я и шагнул в народную поэзию. Первые два сборника стихов и приколов были оценены дворовыми ребятами положительно и я понял – с народом связь налажена.

Позже меня часто спрашивали почему я в 90-е не уехал? Уверяли, что с моими данными за рубежом я бы мог хорошо пристроиться. Но я так привык к нашему политическому «веселью» в верхах и изобретательному народу в низах, что решил вариться с ними в одном «котле»:

Потому был полностью согласен с поэтом-правдорубом (он сам себя так назвал) Игорем Иртеньевым. В то время я его еще уважал – считал его борцом за правду:

Двойственность прокочевала со мною всю жизнь. Моя книга «Дуремары перестройки» построена на взаимоотношениях двух главных героев. Оба – это я сам со своими внутренними разногласиями и диапазоном взглядов.

Умение слушать других всегда считалось ценным даром. Потому слушал и бабушек у подъездов и соседей рыбаков, своих коллег. А еще торговок на рынке и медсестер, бомжей и стражей порядка. Это была кладовая народного юмора и мудрости. В книге «Хочу я с вами поделиться» одна из глав так и называлась – «Каждый день встречаю чудо» с эпиграфом:

Политики того времени особенно страдали честолюбием и занимались саморекламой. Выжимки их речей я легко умещал в две строки:

Ну и работа! Личика нет милого,

Взглянуть мне, что ли, в зеркало?Памфилова.

Однако и простой народ им ничуть не уступал в образности и оригинальности мышления.

Выслушивая монологи своих соседей я постепенно создавал их словесные портреты с эмоциональным наполнением, которое соответствовало тому времени. Их пылкие тирады часто переводил в удобную для восприятия форму. Так стали появляться мои первые портреты в стихах. Время было судьбоносное, информативное и смутное.