– А друзья?
– Я один. Они все тупицы.
И снова Славка узнавал себя, даже погрустнев. Пока его ровесники носились по свалкам, стреляли друг в друга резиновыми пулями, Пеструнов тихо бренчал на старенькой гитаре у себя дома, на которую сам заработал, помогая дяде Грише с заказами. До приобретения этого инструмента Слава рисовал себе воображаемую гитару. Он не представлял себе жизни без музыки, она часто играла в его голове. За любую насмешку в свой адрес Славка научился разминать кулаки. В отличие от Тимура, отца у Вячеслава не было, и именно поэтому он учился защищать себя сам. В старших классах Пеструнов успел из изгоя превратиться в звезду школьных дискотек и сколотил первую группу из числа городских ребят, но это все равно не прибавило ему популярности у друзей и девчонок. Успех пришел позже, вместе с внушительными контрактами. А ведь все могло закончиться для Славы куда плачевнее.
– Увлечения есть? – спросил он у своего «товарища по несчастью».
– Создание компьютерных игр, – ответил Тимур. – Я немного пробовал, да компьютера постоянного под рукой нет.
По части виртуального мира Слава разбирался неважно, но сам факт впечатлил его. Обычно нынешние детки только играют, а Тимурка еще и что-то создает – действительно родственная творческая душа.
– Все вокруг считают меня трудным ребенком, – продолжил говорить мальчишка. – Учителя, взрослые – каждый думает, что умнее меня. И отворачиваются, наплевав на мое мнение. Я их ненавижу.
– Кроме священника?
– Он носится со мной – кормит, морали читает… Но тоже наверняка считает трудным ребенком, – едко бросил Тимур.
– Учиться заставляет, – добавил Слава, догадавшись. – Держись его, приятель, – серьезно добавил Пеструнов. – Он никогда не был таким, как ты или как я, потому вряд ли поймет тебя на сто процентов. Но у отца Бориса много умных мыслей припасено. И он не обманывает, когда старается позаботиться о тебе. Его действия – реальная помощь.
– А тебе-то что за дело говорить со мной? – снова ощетинился Тимур.
– Да никакого. Решил вот подумать о ком-то кроме себя, а ты – почти полная моя копия, – искренне ответил Славка. – Сейчас твое сердце горит, ибо ты молод и неопытен. Постепенно жар стихнет, и станет полегче. Не то, чтобы прям кайф наступит – нет. Но ты будешь знать, что здесь, в этом мире, к чему. И не станешь с кондака бить морды.
– Почему? – насупился малец.
– Потому что иногда, ты не поверишь, достаточно слова или взгляда, – хмыкнул Слава, вспоминая себя в его возрасте – такой же дикий, озлобленный, что сейчас смешно, а тогда было не до шуток. – А порой ну просто, знаешь, лень биться. Кости бережешь – свои и чужие.
– Ясно.
Ничего-то ему ясно не было, но Слава надеялся, что поможет мальчишке хоть чуть-чуть.
– Ты не один такой… бунтарь, – добавил он и оставил эту тему. – На, держи, – бросил айпад Тимуру. – Думаю, тебе нужнее.
– Можно поиграть? – спросил мальчишка, чья отгороженность мигом пропала, оставив лишь ребячество.
– Можно. Подарю насовсем, если пообещаешь не огорчать отца Бориса.
– Правда?
– Да.
– Обещаю.
Пеструнов понимал, что едва ли долго Тимур продержится без новых происшествий, но главное в этом деле было дать ребенку шанс. Поверить ему, и чтобы он научился верить в себя и исполнять данные другим обещания в ответ. Большего Пеструнов дать был не в состоянии – воспитатель и пример из него никакой. Они торжественно пожали друг другу руки, и мальчику достался айпад, с которым он радостно убежал домой. А Слава вернулся на кухню. Отец Борис и Григорий напряженно молчали.
