Пока он снова не пересекся с Любой.
В этот день отец Борис проводил крещение для двух семей с новорожденными. Он по-особенному относился к данному обряду – волнительно и почтенно держать на руках божьего ангелочка, открывать ему дорогу в Рай. Чем раньше это сделать, тем лучше малыш будет защищен от дурного влияния. Защищен – не значит, избавлен: во всем предусмотрен баланс, даже в таких вопросах. Будучи крещенным, у человека есть шанс на покаяние, прощение и усиленную защиту.
Отец Борис взял на руки первого ребенка, тот был спокоен и улыбался ему. Он, читая молитву, окунул малыша в освященную воду. Будто маленький Иисус – прекрасное, безгрешное дитя смотрело на него глазами цвета неба. Недаром у младенцев голубые глаза – их жизнь еще ничто не омрачает. А второй мальчик плакал на руках у Любки. Стоило священнику взять его к себе, как тот перестал. Однако коснувшись руки Любы, отец Борис будто испытал удар током. Его бросило в жар, и только благодаря ребенку батюшке удалось переключить свое внимание и сосредоточиться. Малыш изучающе посматривал на своего пастыря. Отец Борис удивился второму такому спокойному ребенку – слезы для них при купании были естественны, но эти двое проявляли недюжинное терпение. Значит, их души и души их близких не были запятнаны. Крещение прошло хорошо.
Но после их с Любой взгляды вновь встретились, по телу Бориса пробежались мурашки, и он совсем озадачился. В таком состоянии прострации его застал Вячеслав. На машине своего дяди он привез продуктов к церкви. Матушка Ольга и несколько ребятишек-добровольцев уже принимали его товар.
– Отец Борис, вы в порядке? – Слава тронул священника за локоть.
– По-моему, со мной далеко не все в порядке.
Слава был вынужден полностью оставить погрузку сумок с продуктами и помочь оправиться священнику. Они прошли до его комнаты. Он решил не тянуть с помощью своему другу-наставнику.
В тесной обители они расположились: один – на кровати, второй – на единственном стуле.
Отец Борис был до того сам не свой, что растерялся и Славка.
– С таким вопросом мне бы исповедаться у священнослужителя, – заговорил Борис.
– Поблизости никого, кроме вас, нет. Отец Борис, можете и со мной поделиться. Вы тоже человек, помните? А мы с вами ну… братья-христиане, друзья. Тайны хранить я умею, – как мог, поддержал его Слава.
Священник помолчал минуту, собираясь с мыслями.
– Со мной творится необъяснимое… – все же заговорил он. – Не в первый раз. И возникает из-за Любы, – Славку это неприятно удивило. – Я как будто одержимым становлюсь, когда она рядом. Думал, дело в ней – даже обидел ее ни за что. Но, похоже, виноват я.
– И вы не знаете, что это?
– Одержимость?
– Нет, влюбленность.
Симпатия к девушке, которой он так и не добился, все же значила уже куда меньше дружбы с отцом Борисом, потому Слава четко знал, на чьей он стороне. Если Пеструнов и признавал, что в чем-то со священником они, безусловно, кардинально расходятся, то помощь ему, церкви, совместные добрые дела убедили Славу, что у них есть и общее. Благодаря отцу Борису он чувствовал себя лучше, чем есть. И это побудило его к переменам.
– Влюбленность? Нет, невозможно. Мне нельзя, – принялся бормотать священник. – Тем более в школьницу.
– Она школьница? – это стало для Пеструнова сюрпризом.
– Выпускница, ей семнадцать.
– А, ну это ничего, – священник в страхе распахнул глаза. Слава поправился: – В смысле, вы-то ее точно не обидите.
