– Это катастрофа, Слава, – от волнения он перешел на «ты», чего никогда не делал. – Любе простительно – она юная мечтательница, романтическая особа. А я-то как себе позволил? Нет, мне нельзя думать о подобном, – в его глазах стоял страх, близкий к отчаянию.
– Вы не можете запретить себе любить, – сочувственно заметил Слава, хорошо знакомый с чувством неразделенной любви. Правда, тут ситуация куда запутаннее. – Жениться вам совсем запрещено?
Отец Борис округлил и без того большие глаза, и Слава понял без слов.
– Тут всего два варианта: смириться или поддаться. Так просто от чувств не избавиться, пастырь.
– Нужно заняться чем-то полезным, – пришел к выводу отец Борис, чуть поуспокоившись. В соседнем поселке есть детский дом, надо организовать сбор средств и сходить туда. Поможешь мне?
– Можно.
Они оба посчитали это хорошей идеей.
***
Уж прошла неделя-другая, а улучшений у отца Бориса не наступало. Детдом они посетили, Славка лично обходил местных, собирая для деток вещи и еду. Они кормили больных, священник исполнял массу своих обязательств в стенах церкви. И ничто ему не помогало прийти в норму. Он был бледным, плохо питался и спал. Внешне, для прихожан, оставался прежним, улыбающимся и спокойным. Но и матушка Ольга, и Пеструнов знали, что дух его мечется. Дядя Гриша все не возвращался, и Славе приходилось в одиночку помогать священнику, хотя тут его опыта уже не хватало.
– В этой борьбе я словно никогда не выиграю, – говорил он Славе, имея в виду, что образ Любы не шел из его головы, даже если ее не было в поле зрения. Пеструнов всерьез озаботился поиском способа, как уберечь Бориса от еще больших расстройств.
В одно из воскресений Слава с Тимуром и еще двумя ребятами поливали уж вовсю цветущий огород, к ним присоединилась для прополки девочка Маша, а за ней пришла и Любка. Пеструнов никак не отреагировал на Любу, а вот Маша показалась ему странной и привлекла его внимание. Тимур пробовал с ней говорить, она вроде и отвечала, и будто была не здесь. Приглядевшись, Слава рассмотрел у нее следы на запястьях. Девочка-послушница, а что же за следы? Он тихонько спросил об этом у Тимура.
– Не знаю, она всегда такая… непредсказуемая, – ответил тот. – Спроси у Любы.
С Любкой пересекаться вообще не хотелось, Слава на нее злился из-за состояния священника. Но тут появился повод поговорить, и, кажется, он придумал и решение.
– Можно тебя на минутку? – подошел Пеструнов к Любе.
Та отвела глаза и отвернулась.
– Приставать не буду – понял, что не нравлюсь.
Люба фыркнула и отошла с ним в сторону от других детей, которые тут же навострили уши.
– Что за следы у Маши на руках? Часто ее здесь вижу, хорошая девочка, но странная.
– Про следы не скажу, но Маша болеет психически. И верит, что молитвы ее излечат. Девочка действительно хорошая.
– Сильно болеет?
– Ее могут неделями не выпускать из дома… Ужасно быть взаперти, но у нее нет выхода.
– А священник не приходит ее навещать в такие дни? – во всяком случае Славе пастырь о девочке не говорил.
– Нет, по домам он не ходит.
– Значит, Маша верит в силу молитвы.
– Да, как и многие здесь.
– А во что веришь ты? – зацепился за ее фразу Слава.
– То есть? – опешила Люба.
– Чего ищешь, ждешь? – нарочно задавал провокационные вопросы Слава.
– Того же, что и все… Мне нравится присматривать за младшими, проводить им занятия с матушкой Ольгой.
– Не приходи сюда, – резким тоном бросил Пеструнов. Люба испуганно распахнула глаза. – Не приходи.
