– Что это?
Велий ответил:
– Останки Магнавры. Это здание имеет непосредственное отношение к моему рассказу. Давайте спустимся вниз.
Шагнув за арку, я оказался в высоком сводчатом зале. И беглого взгляда было довольно, чтобы понять, насколько древние эти стены и своды. Велий заговорил:
– Я поведаю вам историю о любви.
Старинные своды, выложенные византийским кирпичом, вдруг преобразились, и я оказался в высокой галерее, украшенной мраморными колоннами. В ушах прозвучал голос Велия:
УЛЫБКА ЛЮБВИ
К полудню на небольшой площади перед Магнаврским дворцом собралось несколько клириков – стояли два служки, два дьяка, архиерей и монах. К ним примкнули три человека из челяди – те, кому удалось отлучиться из дворца. Поодаль расположились в тени три тучных синклитика. Их слуги помахивали над ними опахалами, стараясь уберечь господ от жары, но сенаторы все равно то и дело стирали пот с лиц. Собравшиеся изредка негромко переговаривались между собой. Хранила молчание только стража, расставленная у дверей Магнавры и на площади. Наконец, со стороны церкви Спасителя по узкой каменной лестнице поднялась ещё одна группа, состоящая из трех священников в золототканых ризах и сопровождавшей их охраны. Впереди выступал грузный шестидесятилетний священнослужитель с окладистой белой бородой. Темные глаза смотрели властно и гневно. При его появлении люди почтительно склонили головы. Он бросил быстрый взгляд на синклитиков, не удостоив вниманием дьяков и архиерея с монахом, и подошёл к дверям Магнавры. Архиерей и дьяки пошептались, но отчётливо прозвучали только слова патриарх и Николай. Стража безмолвно раскрыла высокие створы, и священнослужители прошли в просторный зал, свод которого опирался на удивительной красоты колонны из приконесского мрамора. Сиренево-синие прожилки бежали по светлому полированному камню, а свет, льющийся из-под купола, заставлял мрамор сверкать. В центре зала полукругом расставили двенадцать золоченых кресел. Седобородый уселся в центральное и обвел сопровождавших тяжёлым взглядом, а затем низким зычным голосом приказал:
– Позовите синклитиков.
Вошедшие сенаторы, кланяясь, припадали к его руке, а он лишь повелительно кивал им. Когда они заняли свои места, патриарх бросил обеспокоенный взгляд на пустующие кресла и спросил:
– А где же остальные синклитики?
Священнослужители вдвоём отправились к начальнику стражи. Их негромкая беседа эхом отдавалась в сводах. Наконец они вернулись к патриарху. Явно робея, один из них тихо доложил:
– Ваше святейшество, остальных синклитиков не будет. Кто-то сослался на болезнь и не явился, а некоторых нет в Константинополе.
Чёрные глаза патриарха гневно сверкнули, но ответить он не успел, так как двери распахнулись, и в колоннаде появился толстый коротышка в роскошном парчовом одеянии. За ним плелся долговязый молодой человек с такими рыжими волосами, что, когда по ним пробегали солнечные лучи, казалось, будто на его голове пылает костёр. Стражники, стоящие внутри зала, поклонились вошедшим. Коротышка поцеловал протянутую патриархом руку и неожиданно высоким голосом спросил:
– Ваше святейшего, блаженный август Александр прислал меня проследить за низложением.
Седобородый священник проговорил сквозь зубы:
– Здесь только три синклитика, препозит.
Коротышка озадаченно уставился на него:
– Низложение не состоится, ваше святейшество?
