Патриарх рявкнул:
– Как бы не так!
Он сделал знак начальнику стражи, и, когда тот подошёл, приказал:
– Приведи с улицы людей! Десятка будет достаточно.
Офицер, не поднимая на него глаз, ответил:
– Ваше святейшество, я не имею права приводить людей во дворец.
Чёрные глаза патриарха изучали его несколько секунд. Затем прозвучали слова:
– Сын мой, ничего другого я и не ожидал услышать. Однако сейчас на патриаршем престоле ещё остается распутник и властолюбец Евфимий. Я не могу приказывать тебе, но моими устами сейчас с тобой говорит сам базилевс Александр. Повинуйся ему, сын мой.
Сказано это было спокойно, но в голосе звучало столько власти, что стражник опустил глаза ещё ниже. Патриарх посмотрел на одного из священников:
– Иди с ним и приведи людей. Любых людей, кто первым попадётся под руку. Объясни им, что нужно сделать, и не скупись.
Священник кротко обратился к офицеру стражи:
– Пойдём, сын мой, пойдём.
Двери снова отворились, и в зал вошёл один из стоящих снаружи дьяков. Он решительно шагнул вперед, но стража остановила его. Тогда он выкрикнул:
– Николай, что ты задумал сделать с патриархом, заточенным тобой в подвале? Кто ты такой, чтобы так поступать?
Николай исподлобья взглянул на него и бросил страже:
– Уберите этого человека.
Дьяк снова выкрикнул:
– Отступники! Что же вы делаете?
Стражники вытолкали его из зала. Патриарх хмуро оглядел колоннаду и людей вокруг него. Препозит молча уселся в кресло, а его рыжий сопровождающий встал у него за спиной. Снаружи послышался шум, и в открытые створы стража ввела семерых горожан. Следом вошёл священник и, подойдя к патриарху, доложил:
– Ваше святейшество, вот этих семерых я нашёл у ворот Халки.
Николай оглядел вновь прибывших, а препозит вдруг воскликнул:
– Так это же измаилиты!
Патриарх пожал плечами:
– Не важно.
Он повернулся к священнику:
– Ты объяснил им, что нужно делать?
Тот с поклоном ответил:
– Да, ваше святейшество.
Николай, откинувшись на спинку кресла, приказал начальнику стражи:
– Приведи сюда Евфимия.
Через некоторое время в колоннаду солдаты привели старца. На вид ему было около восьмидесяти лет, довольно высокий и худощавый, седые волосы и борода. Шёл он, несмотря на возраст, твердо и с большим достоинством. Поверх простой рясы на плечах у него был омофор – лента с вышитыми православными крестами. Стражники поставили его перед полукругом кресел и отошли. Старец оглядел присутствующих. Тёмные глаза смотрели строго и серьёзно. Николай, хищно прищурившись, воскликнул, обращаясь к собранию:
– Взгляните на этого бесстыжего!
Священники, сидящие рядом, закричали, вторя ему:
– Распутник!
– Отступник!
Один из них подал знак приведённым измаилитам, которые немедленно заголосили:
– На колени, несчастный!
– Моли о пощаде!
– Мерзавец!
Старик посмотрел на Николая и спокойно сказал:
– Я – Евфимий, патриарх Константинопольский. Сам базилевс Лев Мудрый просил меня принять предстояние. По какому праву со мной так разговаривают?
Николай поймал на себе любопытный взгляд препозита и подался вперед:
– На основании того, что сам великий базилевс Александр, да продлится правление его тысячу лет, попросил меня принять предстояние и занять патриарший престол! Видно август сильно устал от творимых тобой бесчинств! Ты позоришь Святую Церковь!
Евфимий возразил:
– Низложить патриарха может только Собор. Я же вижу здесь трех членов синклита, которые явно ищут твоей благосклонности и потому готовы на все. А где же остальные синклитики? Где архиепископы?
