Она ещё дрожала, ещё стонала, ещё чувствовала, как по внутренней стороне бёдер стекает её собственная влага, когда он резко перевернул её и втолкнул в неё себя одним движением.
– Ты не передумала, – прошипел он ей в ухо, – значит, всё ещё моя.
Глубже. Жёстче. Без жалости.
Она вскрикнула, вцепилась в простыни, чувствуя, как её только что перевозбуждённые мышцы сжимаются вокруг него, как внутри всё горит, как боль смешивается с наслаждением, стирая границы.
– Кончай ещё раз, – приказал он, ударяя в неё так, чтобы каждый толчок отдавался в клиторе. – Я не остановлюсь, пока не почувствую, как ты сжимаешься.
И она сжалась, зарычала, чувствуя, как новая волна накрывает её, а он продолжает двигаться, продолжает вгонять её в исступление, пока она не начинает молить, чтобы это закончилось.
Но он не останавливается. Не может. Не хочет.
Когда он кончает, это не стон, не шёпот её имени. Это тихий смех у неё в ухе.
– Вот видишь, – он вытирает пальцем её слёзы, – ты даже ненавидеть меня правильно не можешь.
А она обнимала его крепче, прижимая к себе, чувствуя, как его сердце бьётся в унисон с её. Это не было прощением.
Это было отчаянной попыткой вернуть контроль – если не над ситуацией, то хотя бы друг над другом.
Он уснул первым, крепко прижав её к себе. А она лежала без сна, слушая его дыхание, и думала: Что страшнее – его ярость или его любовь?
Тишина. Только их дыхание, ещё неровное, но уже спокойное. Он притянул её ближе, чувствуя, как её тело прилипает к его коже – горячее, липкое от пота, всё ещё дрожащее.
Она не говорила ни слова. Но её руки обвили его, пальцы впились в спину, будто боялись, что если ослабят хватку – он исчезнет. Он тоже молчал. Так прошло много времени… Час или два. Им было хорошо вместе. Только губы касались её лба, лёгкие, почти невесомые, как будто просили прощения без слов.
Потом он перевернул её. Медленно. Нежно. Как будто боялся сломать. Но когда они оказались друг напротив друга, всё изменилось. Его дыхание стало горячим на её внутренней поверхности бедра, пальцы раздвинули её половые губы, обнажая розовый, влажный вход.
Она уже была готова, её клитор набух, пульсировал, будто зовя его. И он ответил. Язык скользнул снизу вверх, от самого входа до верхушки клитора, медленно, наслаждаясь каждым её вздохом.
Она застонала, чувствуя, как её тело снова загорается, но не успела закрыть глаза, потому что перед ней был он – его член, твёрдый, тяжёлый, с выступающими венами, уже блестящий на кончике.
Она обхватила его губами, чувствуя, как он напрягается ещё сильнее, как его яички подтягиваются, готовые взорваться.
Это было на грани безумия! Это было просто "Взаимное уничтожение"! Он не давал ей передышки.
Язык кружил вокруг её клитора, то нежно, то резко, заставляя её терять ритм, задыхаться, ронять его член изо рта.
Но она возвращалась, взяла его глубже, чувствуя, как он заполняет её горло, как его низ живота дёргается от наслаждения. Они двигались в унисон, как будто это был танец, битва, последний шанс доказать что-то друг другу.
Она чувствовала, как её киска пульсирует, как внутри всё сжимается, готовое взорваться.
Он чувствовал, как её рот сжимается вокруг него, как её ногти впиваются в его бёдра, будто боясь отпустить.
Он кончил первым. Глухо застонав, впрыснув ей в рот, крепко сжав её бёдра, чтобы она не могла отстраниться.
