Видимо, смерть все-таки не случайна, раз на столе оставлена «роковая визитка».
Не случайна? Идиоту ясно после этого: Георгий убит.
Лиза была рядом с ним.
Только влипни в историю – потом не отмажешься. Лихорадочные воспоминания о том, как могут «навесить убийство» на беззащитного, лишь бы закрыть дело, вызвали холодок в позвоночнике и жжение в груди. Лиза не раз читала в желтой прессе подобные статьи, предостерегавшие: не стоит попадаться! Что же делать?!
Голова отказывалась мыслить спокойно и хладнокровно.
«Самое опрометчивое сейчас – поддаться состоянию паники. Спокуха, Леонтьева, только не дрейфь!»
Сев за стол напротив покойника, Лиза залпом осушила бокал шабли и пожалела о том, что не заказали смирновской.
Перво-наперво надо спрятать «роковую визитку» – кто же поверит ей, будто она не видела человека, подложившего Зимину этот сомнительный презент? Лиза быстро сунула записку в дамскую сумочку.
Во-вторых, надо в темпе решить: вновь смыться в туалет и сидеть там, дожидаясь развития событий, или поднять шум? Что выгоднее?
До крови кусая ногти, Лиза склонялась то к одному, то к другому варианту, как вдруг над ее ухом раздался вопрос:
– Есть проблемы?
Вздрогнув, она испуганно посмотрела на Славу – а это был он – и еле прошептала:
– Есть.
Телохранителю не надо было говорить дважды.
Слава моментально все понял и посерел на глазах у Лизы. Получавший за это солидные деньги, он не уберег охраняемое им тело. На лбу у Славы появилась холодная испарина.
– Как это произошло? – сурово спросил он таким тоном, будто Лиза удушила Зимина своими руками.
«Начинается», – подумала она и тихо, но достаточно твердо сказала:
– Я вообще ничего не видела – ходила пописать.
– Вот и просрала своего любовника! – гаркнул Слава и крепко выругался. Опомнившись, глянул вокруг: но – слава те, господи! – никому до них не было дела в хмельном отсеке земного рая. – Дай зеркало! И побыстрее!
– У меня нет, – прошептала Лиза, не понимая, о каком зеркале идет речь.
– Пудреницу, дура!
Приложив маленькое зеркальце к губам Зимина, Слава не увидел обнадеживающей дымки. Не нащупав пульсирующей на горле аорты, свирепо подытожил:
– Все, каюк. Видимо, инфаркт.
Затем он посмотрел на свои наручные часы и хрипло сказал:
– Сейчас двадцать два тридцать пять. Сколько ты торчала в сортире?
– Не больше пяти минут, – еле слышно прошептала она.
– Значит, смерть настигла Георгия в половине одиннадцатого.
У Лизы оставались считанные секунды на размышление: показать записку или не стоит? А что, если Славин диагноз – инфаркт – подтвердится? Зачем ей огород городить, навлекать на себя лишние хлопоты?
Если инфаркт, то нет проблем.
Последний успокоительный вывод вскоре подтвердился.
Приказав ей молчать и сидеть на месте – «Сторожить покойника!» – Слава через две минуты вернулся с метрдотелем и врачом «Приват-клуба».
Проворному лекарю понадобилось десять секунд, чтобы поставить диагноз, на который надеялась госпожа Леонтьева:
– Инфаркт. Конечно, будет вскрытие, но все классические признаки налицо.
Дальнейшее свершилось быстро и бесшумно, как в пантомиме. Не привлекая постороннего внимания, Слава и метрдотель взяли покойника под руки и «вывели» из зала, уложив затем на кушетке в подсобном помещении.
Только тогда вызвали скорую.
Управляющий клубом провел с Лизой короткую разъяснительную беседу, из которой следовало, что реноме элитарного заведения не должно пострадать ни при каких обстоятельствах – это выгодно и самой госпоже Леонтьевой. В ее же интересах не распространяться о происшествии. Такая смерть: отказ человеческого мотора работать дальше – вполне могла настигнуть господина Зимина где угодно, не обязательно в «Приват-клубе».
