Читать онлайн Анатолий Арестов - В потоке поэзии – 2

ISBN 978-5-0051-7508-3 (т. 2)

ISBN 978-5-4498-8541-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

поэзия

471 штиль

Прольётся свет на гладь морскую

теплом лаская паруса —

по ветру сильному тоскуют,

увы, прозрачны небеса

и нет надежды. Дремлет море.

Спокойно всё, лишь чаек крик

пробьётся шумом. Может вскоре,

подует ветер? Вольный бриг

уйдёт в закат, врезаясь в волны

пучины, дрогнувшей в ответ?

Но штиль, как враг немой и злобный

заставит ждать другой рассвет.

472 увиденное

Бога шаги по воде легковесны…

В новой весне искупались дома.

Первым дождём осторожно-чудесным

тронута пыль. От берёз бахрома

сбита порывами дерзкого ветра

в серые трещины лопнувших стен,

зелень намокшего старого кедра

хвойным бессмертием смотрит на тлен

мёртвой листвы вдалеке у забора.

Бога шаги по воде не слышны…

Дворник сметает наличие сора,

путь обновляя для новой весны.

473 бытовая философия

Наболевшее просится снова

в предложение горечью слов.

Философия жизни – основа,

что лежит в эпицентре голов.

Разношёрстные мысли скрутили:

бытовые заботы, семья,

маловато за март заплатили,

обрастает налогом земля…

На решение данной проблемы

(наболевшего день ото дня)

не найдут все философы схемы,

не поможет (да что там) родня!

Унесённые призрачным бытом

философию жизни нашли:

погасили кредит, дети сыты…

В семь часов на работу пошли.

474 мнение

Не понять народу царя,

не понять и царю народа.

Над великой страною царя

отщипнуть кусочек в угоду

может каждый. Построить дворец

и ворота украсить орлами —

это избранных путь, наконец

воплощённый в реальность мечтами!

Может быть это новый Артек

для достойных детишек России?

Может быть это база OPEC,

что нефтяники дружно просили?

Не понять народу царя,

не понять и царю народа.

И встаёт за зарёю заря,

И меняется, друг, погода…

475 поэтический маркетинг

Ты читаешь эти строки

и, наверное, молчишь?

Ты задумался о Блоке?

Может о починке крыш?

Зря сказал я о поэте

и о крыше написал,

ты попал невольно в сети!

«Блок и крыша…» Всё! Пропал!

Поэтический маркетинг!

Что ты хочешь? Век такой.

Блок на крыше неприметен,

«крыша Блока», как в лихой

девяносто первый! Что же…

Ненасыщенный рассказ.

Ну, не Блок, не вышел… кожей!

Ладно. Всё. Ни в этот раз.

Ты читаешь эти строки —

ты, наверное, она?

Ты задумалась о Блоке?

И о крыше? Вот те на!

Зря сказал я о поэте

и о крыше написал,

ты попала в эти сети…

Или я туда попал?

476 юморист

«Побережье Крыма, Сочи…»

– вам в Сургут бы на недельку,

там темнее, злее ночи

лягут в снежную постельку…

Что вы! Нет! Грубить не стоит!

Просто юмор у меня

просит выхода. В застое

он не может даже дня.

По привычке, лёгкой шуткой

иль сатирой дам ответ.

В жизни нашей, просто жуткой,

без иронии? Ну… Нет!

477 косовица

На поля легли туманы,

травы нежатся в росе.

Не написаны романы

о заточенной косе,

не написаны романы

о крестьянине в поту,

что в прохладные туманы

закрывает наготу

вековых страданий полем,

разноцветной тишиной,

распрощается он с горем

под небесной глубиной.

Разошлись туманы вскоре,

солнце встало высоко

и на скошенном просторе

кроме ветра никого…

478 пастух

Помчались кони по раздолью

в луга с нескошенной травой,

развёрнут плат, где хлебом с солью

пастух насытится. Порой,

вздремнув часок под пенье ветра,

теряет вверенный табун,

потом бредёт он километры

к реке, где заводь и валун

лежит отточенный водою —

сбивают жажду рысаки.

Блестит на гривах пот росою,

как в поле утром васильки.

Пастух вздохнёт, крестясь от счастья,

закурит дымный табачок

и на валун. «А ну сейчас я!

Погреет кости старичок!»

Прилёг. Мгновенье. Сном объятый

табак рассыпал. Вот так сон!

И ветер носит запах мяты,

и храп играет в унисон…

479 коршун и ворона

Коршун с вороной стали друзьями,

вместе летали они над полями,

много общались на разные темы,

вместе решали птичьи проблемы,

место ночёвки искали вдвоём,

дружба навеки – ночью и днём!

Как-то под вечер спросила ворона:

«Разве не знаешь такого закона:

цепи трофической сильная связь,

коршун, на деле, хищник и князь

в птичьем мирке ареала степей,

должен, по сути, жить без друзей?»

Коршун скосил вопросительный взгляд:

«Что ты, ворона, пусть говорят!

Верь не закону, доверься себе,

друг никогда, ни за что и нигде

друга не бросит! Тем более съест!

Этот закон, так, манифест!»

Перья ворона слегка распушила,

(в слове сокрыта огромная сила!)

боком придвинулась ближе к нему,

к другу родному, родному крылу.

Дни пролетали, как утренний ветер,

сколько рассветов мир уже встретил,

время всё шло, вот зима на пороге —

коршун озяб – проморозило ноги.

В дальние страны пора уж лететь,

если остаться, то верная смерть!

Утром ворона, присев на дорожку,

другу сказала: «Давай я немножко,

самую каплю, тебя провожу?

Дружбой твоей, дорогой, дорожу!»

Долго летели. Заваливал снег.

Лёд нарастал в течении рек.

Грела ворона друга крылом —

тёплым, вороньим, серым пером.

Ближе к границе конец ареала,

взглядом ворона его провожала,

друг удалялся в зовущую даль,

сердце вороны сковала печаль.

Вспомнила первый, красивый полёт,

коршуна голос приятный, как мёд,

мышку ловили под пение птиц,

вспышки считали зловещих зарниц…

Горечь разлуки, прощания ртуть

с болью теснили горящую грудь.

Снег добивался вороньей слезы.

Птицы не плачут! Не плачут, увы…

480 вороны

Снег слежался на полях

царственно-великих,

в близстоящих тополях

голых и безликих

притаился зимний день

скрюченный и хмурый —

обнимал трухлявый пень

он своей фигурой.

Загалдело вороньё

беспокойно, гадко,

всё твердило про враньё,

что грядут осадки.

Закружился снег в полях,

побелели кроны —

замолчали в тополях

шумные вороны.

481 печь

Дым столбом в холодный воздух

выдыхается трубой,

печке русской нужен роздых

от дровишек. Ей судьбой

предначертано трудиться,

дымом чёрным заклубиться,

обогреть с мороза лица

и забыться…

Прогоревшие поленья

замолчали. Песнопенья

унеслись в небесный край…

Отдыхай…

482 отдушина

В чистом поле мысли бросил,

на закате пал в траву.

Много жизненных ремёсел

познавал я наяву.

Напитался дымом мира —

раскусил его секрет!

Помоги, степная лира,

дай честнейший мне ответ —

что не так я в жизни делал?

Кто я? Где я? И зачем?

…Ковылём лишь тихо пела

степь над тяжестью проблем.

483 прогресс

В холодном декабре бесснежному раздолью

степей полупрозрачных под небом голубым,

присыпанному снегом, немного, словно солью

на утро предстояло облечься в чёрный дым.

В селе горели избы, и бани, и сараи,

и терпкою полынью по воздуху несло,

заброшенное всеми огнём теперь стирали

под новую дорогу в соседнее село…

484 серый волк

Не вой на Луну, серый волк!

Какой для тебя в этом толк?

Зачем тосковать по Луне

в тревожном зверином сне?

Беги по сугробам в лес,

подальше, где нет небес,

где пули горячей нет,

куда не проникнет свет!

Не нужен тебе человек

во веки веков. Навек!

Он от рождения злой,

лучше беги ты домой!

В сказках тебя воспел,

в песнях блатных пропел,

но для него ты враг,

словно болячка – рак.

Но для тебя он враг,

так что беги в овраг,

если тебя найдёт,

пулей своей убьёт!

Он от природы злой,

так что беги домой!

485 степные звёзды

Печальная степь растворилась в объятиях наглого снега,

летевшего сверху огромными хлопьями скучных небес,

закрывших отчаянный свет, что дарила красавица Вега,

закрывших от взгляда холодными спинами туч Антарес.

Обиделась степь. Ощетинилась в небо сухою полынью,

прижала к себе опрометчиво падавший хлопьями снег,

не давший в покое ночном насладиться заветною стынью

мерцания звёздных, летящих в космической дали, коллег.

486 хоррор

Перелистнула смерть страницу

и вверх отправила Денницу

забрать своё… Клочок телесный,

безвластный, хладный, бесполезный,

ненужный труп в морозном морге

по старой улице Р. Зорге,

где вязы лапами-ветвями

скребут по крыше, как когтями,

где слякоть, серость, пустота,

где кошка чёрная кота

убить пыталась. Всё лежал,

от водки сгнивший генерал,

ненужный больше никому.

Денница рад был, потому

что генерал отправил в бой

солдат несчастных на убой

и в этом вымостил себе

дорогу в ад. И быть стрельбе

в геенне огненной. Пора

кричать в котле ему «Ура!»

487 тёмный город

В тёмном городе чёрные улицы

пылью серой занесены,

люди мрачные любят хмуриться,

любят жмуриться,

они сильны,

они жестоки, немилосердны,

они отчаялись видеть свет,

не потому что их город бедный —

у них кровавый с утра рассвет

и день такой, и солнце грозно

бросает красные лучи!

Душа больна у них серьёзно —

они с рожденья палачи.

488 чужое

Снова снег. Пробежала позёмка

по пустому двору ноября.

Где же люди? А люди в казёнках

погибают, в планшетах смотря

на песчаные пляжи Дубая,

где клокочет красавец прибой…

Лучше снег без конца и без края,

но не их закордонный покой.

489 шелли

Любила hard techno и водку с лимоном

красавица юная, словно восход.

Любила машины, парней с миллионом

на банковской карте – любила господ!

В клубе ночном поглощала коктейли

(всё что горело и грело внутри)

рано придумала прозвище Шелли —

Катя Воронина, что из Твери.

Бешеным темпом разнузданной жизни,

свёрнутым долларом, вдохом с листа —

приободрилась: «Только не кисни!»

И отпустила перила моста…

490 агрономическое

Лето знойное в этом году,

запечённое, странное лето:

ни дождя, ни росы на лугу,

громыхало, сверкало, но где-то

далеко. Не у нас, где Алтай

разнотравный с пшеницей и рожью!

На таёжный обрушился край,

проходящий с небесною дрожью

сильный ливень, хотя он нужнее

промочить чернозёмную пядь.

Рассуждать я не буду, виднее

управленцам, где синяя гладь.

491 багряные листья

В полночном экстазе багряные листья упали на город,

на город мечты, человеческой наглости, грязных утех.

Расписаны будни спешащих и шарфом подвязанный ворот

не гасит в гортани продажную совесть на сдержанный смех.

Москва утопает в осенней синтетике старого бренда,

опять «Ламборгини» на скорости двести целуют столбы,

наверное, нравится. Вывеска сочная: «Срочно! Аренда!»

уже никого не заманит из скучной и сытой толпы.

Багряные листья упали на город в лицо тротуара,

природа застенчиво просит оставить её макияж,

но кто бы послушал… Старается дворник – дитя перегара,

и листья измятые в чёрном пакете летят за гараж.

492 бетон

Накопивший силы бетон

заблестел под лучами прожектора.

Эталон красоты! Это он —

достояние, дух архитектора!

Затвердевший, немой монолит,

не замеченный вновь под ногами,

в глубине своей крепкой хранит

человеческий труд. Не Богами

он залит, отшлифован, покрыт

обесцвеченным, лаковым блеском.

Кубометры железных корыт,

распираемых тяжестью, с треском,

угнетённых от боя лопат —

сокровенная сущность бетона.

Но строитель по-своему рад —

он добился того эталона!

493 испуганный ветер

Разгулялся ветер по просторам

по степным, полынным, неприкрытым,

напевая песню по-простому,

налетел в деревне на корыто.

Забренчал, запрыгал, испугался,

прошмыгнул в штакетник на заборе

и до ночи злился и ругался

на корыто жёсткое до боли!

494 блогер

Поставьте лайки, сделайте репосты

и комментарий, будьте так добры!

Я новый блогер, мне сейчас непросто

подняться в трендах. Умоляю! Вы

лишь подпишитесь на канал в YouTube!

Нажмите кнопку, ибо вы друзья!

И цепь златая, что висит на дубе,

нелёгким грузом ляжет на меня.

Куплю я позже долгожданный «Мерин»,

коттедж роскошный, сумку от Dior,

но ты, подписчик, оставайся верен!

Ведь я твой блогер, я твой приговор…

495 в будущем

Мы пройдём сквозь плотность облаков,

разрезая корпусом ракеты

наш воздушный, кислородный кров,

в никуда, где новые планеты.

Улетев подальше от Земли,

мы расставим сети во Вселенной,

возликуем радостно: «Нашли

тот ответ единственный и верный!»

Но, когда?

496 в Питере

В десять часов сорок три минуты завывающий ветер

ударил воздушным потоком по деревьям и домам,

Вперед

Читать онлайн Анатолий Арестов - В потоке поэзии – 2

Похожие книги