Читать онлайн Евгений Крашенинников - В правом нефе
© Евгений Крашенинников, 2020
ISBN 978-5-0051-5898-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Я не богослов, не религиовед, не священник. Но вот пишу о жизни церковной. Чтобы понять, с чего бы я набрался такого окаянства, хорошо, наверное, сначала познакомиться. Но чтобы мой светлый образ не заслонял неочевидное содержание этой книжки, свой портрет я повешу в крипте, в последнем разделе.
В первой же части размещены заметки на разные темы церковной жизни; в первую очередь, связанные с жизнью католической общины России. Это не отклики на злобу дня; это размышления на темы, которые, подозреваю, будут актуальными и в дальнейшем. И пишу я о них с точки зрения психологии, так как психология – моя профессия. А психология людей, приходящих в храм, к сожалению, зачастую в Церкви не учитывается (иногда – и на беду – подменяясь психотерапевтическими практиками разной степени ценности – часто сомнительной; или же просто бытовыми представлениями, исходящими из «здравого смысла», под которым подразумевается субъективно-спонтанное видение окружающих со своей колокольни различной высоты и разного архитектурного изящества). Часть этих заметок размещалась в печати, часть в группе «Дом на Камне» в фейсбуке – в любом случае, всё можно найти в открытом доступе и бесплатно.
И жанр их – диспуты, а не проповеди.
У известного нобелевского лауреата по литературе Уинстона Черчилля есть книга «Мои великие современники». Меня в своё время поразило в ней то, что он очень хорошо отзывается о тех, с кем всю жизнь боролся, кто поливал его грязью и оскорблял предпоследними словами, и перед кем он сам не оставался в долгу, оттачивая на них своё остроумие. Причём это были его реальные враги – враги его дела; когда побеждали они, то последствия для Британии и человечества становились трагическими (по мнению Черчилля – да и не только его).
Но писал он про них хорошо не в силу общей своей благостности (Черчилля видели? этот таран?), а, как мне кажется, по другой причине. Он доверял интеллектуальной честности своих противников. Не интеллекту – у него были основания считать некоторых из них кретинами, не понимающими элементарного; а именно тому, что они действительно хотели сделать, как лучше – как им представлялось лучшим. Не денег заработать (хотя попутно и деньги могли прибавляться); не перед дамами покрасоваться или перед микрофонами на радио; не привлечь к себе внимание будущих историков… Было доверие к их добросовестности. И ошибки были именно ошибками, а не злонамеренным преступлением против страны или человечества.
Возможно, это моя иллюзия в отношении Черчилля. Возможно, мотивы хорошего описания былых противников были иными. Но меня не он сейчас интересует, а именно это возможное отношение к оппонентам: с доверием к их интеллектуальной добросовестности. К тому, что они ищут истину в полную меру своих знаний и своего мышления. С доверием к доброй воле спорящего.
Такую же картинку, но уже в отношении богословского спора и не с живыми противниками, а с мыслителями прошлых веков я увидел в книжке отца Георгия Флоровского «Пути русского богословия» (о ней я ещё вспомню во второй части этой книжки). Отец Георгий мастерскими абзацами представляет богословов (и атеистов) прошлого как очень живых людей, мучительно ищущих истину. И поэтому даже какой-нибудь Чернышевский, к взглядам которого автор никакой симпатии испытывать не может, описывается с сочувствием: он искал, он ошибался; да, он вводил в соблазн и много принёс вреда, но он искренне искал истину. Понятно, что искренность не оправдывает заблуждения и вреда, этим заблуждением приносимого. Но в случае добросовестного поиска истины, ошибающегося можно жалеть, а не просто гвоздить ярлыками.
И в наших религиозных спорах, в которых люди быстро слетают не только с путей логики, но и даже каких-то общепринятых светских правил приличия; когда люди, с пеной и жаром расписывающие необходимость любви, понимания и терпения, прямо посреди этих излияний наезжают на оппонентов («наглецы!», «без вас разберёмся!», «да кто ты такой!», «да сколько тебе лет!», «не смейте меня учить!», «посмотрите на себя!», «покопайтесь в своих грехах!», «представьте список своих добрых дел!») – в наших спорах тоже очень важно различать тех, кто ошибается, и тех, кто пришёл в разговор потроллить; мимоходом оскорбить, чтобы потом с невинным видом сказать «так я ж не то имел в виду, что прочитали все, кроме меня…»; привлечь внимание к себе и отвлечь от темы обсуждения и т. п.
Но ведь вторые всё-таки встречаются редко (и даже в каких-то явных случаях всегда есть подозрение: а, может, это просто от того, что человеку сейчас плохо; и нужно просто немного потерпеть, и он успокоится). А первые же и составляют большинство тех, кто общается друг с другом – и спорит на накале страстей, потому что темы-то важные – жизнь вечная, спасение души, проблемы со свекровью, пьющий племянник (это без шуток, без стёба).
Понятно, что добросовестность должна включать стремление к истине; уважение к знанию; использование логики. Но ведь это не лёгкие вещи. И любой из нас может допустить логическую ошибку; опереться на недостоверный источник; да просто быть выпимши в момент постукивания по клавишам. И катехизация, как выясняется (да и так всем известно), не бывает идеальной. И авторитеты могут говорить противоположное истине (но мы же были уверены, что это – авторитет, раз он на гитаре душевно играет и преподаёт церковные дисциплины). И книга, купленная в церковной лавке, может оказаться еретической, а ересь – термином кодекса канонического права. И пользоваться источниками нас не научили (и различать статус источников: где про неизменную веру Церкви, а где про дисциплинарные нормы). Ведь на самом деле: человек может просто не догадываться о каких-то вещах, знание которых нам кажется элементарным, раз они в программе катехизации есть.
И даже если понимаешь, что не можешь его переубедить, то ведь молиться за него можешь? Помолимся о тех, с кем сводит нас тропа нелюбви в интернет-пространстве. В реальной жизни улыбки и глаза всё-таки приостанавливают брань бездуховную.
Во второй части разговор пойдёт о книгах, которые помогали мне искать себя. Разумеется, здесь будет рассказано не обо всех; конечно, лёгкие заметки отразят лишь малую часть впечатлений. Какие-то книги были главными и важными; что-то я просто недавно прочитал. Я думаю, каждый может собрать картинку нынешнего понимания своей веры в том числе и из такой неожиданной мозаики неслучайно прочитанных книг. Ведь книга становится нашей, начинает жить и действовать в человеке, если совпадёт с чем-то главным – а потом уже будет нас менять и преобразовывать. О книгах с религиозным содержанием трудно писать – всё время боишься впасть в избыточную высокопарность. Так что прошу простить, если отзывы о прочитанном покажутся слишком серьёзными, а автор – занудным ханжой; весёлые беседы никуда же не деваются и остаются для личного общения и встреч во двориках наших храмов.
До встречи в церкви.
До встречи в Церкви.
ДИСПУТЫ
Психология катехизации
1
Мысль поговорить о катехизации вызревала давно. Но всегда останавливало то, что ситуация, когда всё-таки сторонний человек начинает высказываться по какой-то проблеме, смотрится не очень хорошо. А так как я с огромным уважением отношусь к труду сестёр и священников, работающих с детьми и взрослыми (и не понять, с кем труднее), то и быть воспринятым в качестве ещё одного, кто пытается научить, сам не попробовав, не хотелось бы. Но так как всё-таки я всю жизнь работаю в образовании и как раз одной из больших проблем современной Церкви (и конкретно катехизации) считаю то, что мы не учитываем, что психология уже давно изучила и поняла, то я и решил написать эти короткие заметки. Надеюсь, они будут приняты с пониманием.
А непосредственным поводом для того, чтобы сесть за клавиши, послужил комментарий отца Игоря Ковалевского к одному псевдоглубокомысленному обсуждению в фейсбуке некой проблемы, где отец Игорь резонно отметил, что вообще-то всё это должно было стать понятным участникам разговора ещё в процессе катехизации; при этом на катехизации не рецепт должен был быть дан (хотя в любом молитвеннике в руководстве для подготовки к исповеди есть и конкретный ответ), но должно было сложиться понимание из катехизиса, как искать ответы на подобные нравственные дилеммы.
2
Когда кто-либо из обсуждающих сложные (или элементарные) вопросы церковной жизни или морального поведения ссылается на Катехизис Католической Церкви, это зачастую вызывает шквал возмущения. И не только у некоей самовлюблённой в собственную незыблемую правоту части публики, для которых фраза «я имею право на собственное мнение» означает «я имею право городить любую безграмотную невежественную ахинею и богоданным правом этим не поступлюсь». Но некое отторжение обращение к Катехизису и цитирование его положений вызывает и у вполне себе здравых людей, не замеченных в психопатологическом самолюбовании и вполне обладающих церковным мышлением. И происходит это от небольшой даже не ошибки, а смещения понятий. Бог сотворил человека по образу и подобию Своему; Бог дал человеку разум; Бог наделил человека способностью искать и находить истину – тогда почему же мы должны ограничивать себя и превращаться в начётчиков, цитирующих параграфы и пунктики, вместо того, чтобы свободно мыслить и искать истину?
Но дело в том, что мышление не противоречит тому, чтобы использовать имеющееся знание тогда, когда мы точно уверены в том, что это истинное знание. Умный человек – это не тот, который про всё имеет своё личное мнение. Когда героиня «Иронии судьбы» говорила, что учит своих учеников думать и про всё иметь собственное мнение, она имела в виду конкретную ситуацию: страна, в которой вместо истины подставлялась единообразная ложь, и уроки литературы, на которых сложное содержание сводилось к примитивизированным «образам дуба», «лучам света» и «роще, которая говорит не просто языком, но берёзовым, и не простым берёзовым, но весёлым!» Но вот про дважды-два можно иметь чужое мнение – арифметическое. И про год рождения Лермонтова тоже можно иметь общее мнение, а не своё.
Своё мнение необходимо там, где передо мной поставлен сложный вопрос, на который необходимо ответить, а ответа нет; при этом у меня есть некоторые основания считать, что моя версия может быть правильной. В большинстве ситуаций нашей жизни правильные ответы известны заранее (проснулся – сунул ноги в тапки, а не в холодильник; поставил кастрюлю на плиту, а не в стиральную машину; надел шляпу, а не сковороду…). Но есть некий процент ситуаций – и при этом важных! – в которых необходимо уметь думать, искать и принимать правильные (а не любые пришедшие в голову) решения.
3
А теперь возвратимся к катехизации в русле педагогики и психологии.
Образовательные программы бывают трёх типов: направленные на то, чтобы дать знания, воспитать некие моральные качества или развить способности. Способности отличаются о знаний тем, что знания применяются только в той сфере, в которой формируются (знания по математике применяются при работе с математическим содержанием – пусть даже в лингвистике или биологии, но именно с математическим), а способности – в любой (если на математике развивается анализ, то это помогает и в понимании поэзии, и в баскетболе, и в решении конфликтов с родителями и т. п. – при этом ни числа, ни формулы в размышлениях не употребляются). При этом нельзя составить программу, в которой по тридцать три процента времени букет уделено достижению каждой цели (знания на треть – это двойка; мышление на треть – это умственная отсталость; нравственный поступок один из трёх – это мерзавец). Но можно выбрать такой способ обучения, который поможет человеку развиваться; поможет ему становиться в позицию субъектную – то есть самому потом в сложной ситуации уметь совершать нравственный выбор, искать знание или порождать творческое решение.
Похожие книги
