С тобой как ни с кем я очень остро почувствовала, что все защиты-панцири моего Я, «нарощенные» непосильным трудом в процессе жизни, мешают просто по-человечески соединиться и раствориться в близости. Ух, как страшно…
Прятаться я, как обычно, стала за персону умудренного психотерапевта, знатока всех движений души человека. Но долго играть в прятки ты мне не дала. Увидев меня, размазанную от переживаний, заявила: «Фигня твоя психология, Ленка, раз не делает тебя счастливее…»
Слышать это было очень обидно… и я в очередной раз задумалась: а что же мне дает эта самая моя психология и психотерапия, в которой я уже двадцать пять лет?
Предполагаю, что уже в шестнадцать лет, когда я заканчивала школу и была в совершенной прострации по поводу того, кем быть, моя неплохо развитая интуиция просто ударила в гонг, заметив на столе у отца книжку по психологии, и сказала:
«Вот, тебе – туда!» Расхожее мнение, что в психиатрию и психологию идут люди, ищущие способ исцелить себя, не лишено оснований. Но сейчас я бы уже сказала, что не только исцелить, но и обезболить последующие годы. Все мы так или иначе к моменту начала взрослости догадываемся (а многие уже и чувствуют), что свою судьбу придется прокладывать, продираясь сквозь тернии и очень часто испытывая боль в душевных ранах. Что с флагом, на постаменте – не получится. Женский путь будет чреват чувствами обиды, нелюбимости, ненужности, покинутости, одиночества, измены, предательства. Собственно, мужской не легче. Как обычно человек справляется с этой израненностью? Одна половина страны – алкогольной и пищевой анестезией, другая – извечным ощущением себя жертвой и нескончаемой борьбой за истину и справедливость. Психологическая осведомленность, как мне думается, это третий путь. Потому что психология позволяет многое из происходящего понять как бы изнутри, а значит – принять. Принять удары судьбы как испытания и уроки, проблемы – как задачи следующего роста, а вопиющую разительную разницу с другими людьми, трудность в понимании друг друга – как вызов, брошенный жизнью нашей главной человеческой способности – любить. Это, правда, Юлька, совершенно не означает, что сразу становится легко. Нет! Но все же многое становится объяснимо, а значит – не так больно.
Вот, например, что произошло со мной на днях, когда близкий и дорогой мужчина выставил мне вдруг требования, какой я «должна быть». Причем, что особенно болезненно для меня, все эти упреки и практически требования касались моих чисто женских проявлений и качеств. Я вначале выслушала весь этот залп требований, замолкла, ошеломленная, и долго-долго плакала. Но потом, уйдя в себя на денек, стала осознавать происшедшее, размышлять о себе и о нем. Какой был бы раньше для меня обычный исход? Жуткая обида, горечь, чувство несправедливости, и из-за таких чувств сразу начинает резкими скачками, как температура зимой, падать градус привязанности к партнеру, и я становлюсь Снежной королевой. Я, красавица и умница, достойная только поклонения, трепета и благодарности, вынуждена сносить такое? Потом будет еще какой-то этап попытки терпеть его, ледяное равнодушие с демонстративно безупречным выполнением всех обязанностей по дому. Но лед внутри не оттаивает, жалость к себе нарастает и недолог уже час, когда в голове включится опять режим «поиск». Очередное расставание будет только делом техники. Но что же в этом я понимала тогда про себя?
