В ритме танца любви - страница 9

– Тогда мы не станем туда заглядывать. На Монмартре полно достопримечательностей. А забавно всё же получилось, – на красивом лице Рауля заиграла улыбка. – Надо же… Пигаль…

Над площадью Тертр сгущались сумерки. Было на удивление тихо, почти безлюдно, наверное, Рауль специально выбрал это время. Однако вскоре в безмолвную прохладу вечера стали проникать гармоничные звуки, сплетающиеся с пространством так естественно, что вскоре начинали казаться неотъемлемой его частью или даже стержнем, вокруг которого возводились дома, сердцевиной, от которой сетью вен и нервных окончаний разбегались улицы. По мере приближения к небольшому участку, затерявшемуся среди домов, виртуозная мелодия становилась чётче, аккорды выстраивались по звонкой струночке, прекращая рассеиваться в ненавязчивом гуле невнятных голосов, укрытых стенами зданий. Клэр замедлила шаг, разглядев небольшой оркестр, и в потрясении замерла, когда внезапная волна трезвучий взвилась встревоженной стайкой невесомых птиц, страшась пропустить хоть один звук, хоть одну, пусть даже самую тихую, ноту. Эмбриагез терпеливо ждал, пока она придёт в себя, наблюдая за её реакцией.

– Хотите, я познакомлю Вас с создателем этого чуда? – негромко спросил он, и, получив утвердительный ответ, окликнул дирижёра: – Гвидо!

Высокий, статный мужчина с густой копной тёмно-седых волос и в чёрном фраке обернулся и, явно обрадовавшись, двинулся им навстречу.

– Рауль! Вот это сюрприз! Здравствуй, – мужчины обменялись крепким рукопожатием. – Добрый вечер, прекрасная юная леди, – обратился к девушке Гвидо, сверкая белозубой улыбкой на смуглом лице. «Красавец», – Клэр впечатлили резковатые, будто высеченные из камня, черты лица и тёмные синие глаза. Он не был похож на француза, скорее, на цыгана, об этом говорило и его имя. Но держался мужчина величественно и гордо, как настоящий король. Собственно, он и находился в своём царстве.

– Здравствуйте, – поприветствовала его Клэр. – У Вас отличный оркестр, – восхищённо добавила она, разглядывая круглую сцену под лёгким навесом из дикого винограда и сидящую полукругом группу людей. В ней было около двадцати человек, мужчины и женщины в возрасте от сорока пяти – пятидесяти лет. Все были одеты в классические костюмы из плотной чёрной ткани, которая поглощала свет ярких огней, искусно спрятанных среди виноградных листьев. Отполированные инструменты, напротив, отражали блики, напоминая сверкающие огоньки, подмигивающие из густоты ветвей рождественских ёлочек. Музыканты дружелюбно помахали им кто рукой, кто смычком – скорее всего, они тоже были знакомы с Раулем.

– Я рад это слышать, – похвала девушки пришлась Гвидо по вкусу – мужчина обожал свой оркестр. – Что привело вас сюда? – обратился он к Эмбриагезу, имея в виду и его самого, и его спутницу.

– Во-первых, я не мог не проведать своего наставника, раз уж оказался в Париже, – пояснил Рауль. – Во-вторых, я привёз ему отличную новость в виде концерта на благотворительном вечере. Но я расскажу об этом позже…

– Потому что есть в-третьих? – догадался Гвидо. Эмбриагез ухмыльнулся:

– Проницателен как всегда, маэстро.

Дирижёр многозначительно посмотрел на ученика, но комментировать его высказывание не стал. Затем он кивнул молодым людям и, чему-то улыбаясь, развернулся и направился к площадке. Рауль обратился к девушке:

– Клэр, Вы ведь не боитесь публичных выступлений?