В семье не без урода - страница 10

И такое же спокойствие я чувствовал там, среди этой орущей малолетней гопоты. То ли то, что я уже две недели тренировался в спаррингах, бегал и отжимался, то ли это какой-то другой внутренний ресурс, но я увидел открытый корпус Поттера очень чётко, увидел, как он следит за моей правой ногой и нанёс очень точный и неожиданный удар в поддых с левой ноги, за которой он не следил. Поттер сложился пополам, а я, читая поединок, как открытую книгу, прямо как на тренировке внизу на стадионе, сделал короткий шаг в сторону соперника выставил вперёд левую опорную ногу и налегая всей тяжестью корпуса, нанёс ему хук с правой в ухо. Очки Поттера полетели под кровать, а сам он кулём рухнул на колени улюлюкающей толпе. Я, не меняя боевой стойки, с левой рукой на замахе, приставным шагом отпрыгнул назад.

А дальше случилось неожиданное. Меня сзади схватили несколько рук и заломали, затем повалили на пол. Второй раз я оказался вжат носом в советский линолеум в красно-зелёную клетку, второй раз не понимая за что. Я ведь умотал Поттера в честном поединке, всё было по правилам. Но сыплющиеся на меня удары ног мне объяснили: нет никаких правил поединка, нет никакой мужской чести, о которых так любят горлопанить во всех этих “мужских коллективах”. Да и так называемые понятия – не более чем кистень, дышло, которое как повернёшь – так и вышло. Есть просто оседланный определённой группой лиц беспредел различных сортов и не дай бог оказаться этому беспределу неугодным.

Руки меня подняли. Поттер, красный и в слезах, уже стоял на ногах и принялся избивать стреноженного меня с воплями “ах ты сука, ебанат! ах ты сука, ебанат!” под ободряющие крики толпы. Бил он при этом по-детски, неуклюже, совсем не по-борцовски, как учили на ежедневных тренировках, но с детской же жестокостью, с какой такие же, как он сжигают котят, заклеивают пасть щенкам супер-клеем, хохочут и снимают на видео, глядя на мучающегося живого ребёнка отличного от себя вида, потому что их психика вообще не приспособлена к восприятию добра и гуманности, они этого никогда не видели, не чувствовали. Поэтому и я, оказавшись представителем другого, отличного от них вида не мог рассчитывать ни на какое снисхождение, гуманность и справедливость. “Один – не воин, так считает бык, ну да – ведь сила их всегда в количестве толпы” – услышал я откровение спустя примерно четыре года с того дня на сборнике панк-рока на поцарапанном мп3-диске. Но у меня уже была некоторая сформированная система ценностей, в которой слово “пацан” было ругательным, а всех этих “нормальных” я считал обычными гопниками, коими они на самом деле и являются. Гопниками, обладающими головным мозгом скорее как рудиментом – такие вполне могут обходиться одним лишь спинным.

Но до того вечера я ещё не знал, что никакой справедливости, никакой “пацанской” чести в “мужских коллективах” не существует; не существует никаких правил, в них царит исключительно слабо структурированный беспредел, и лёжа на замызганном линолеуме, маленький я ревел от боли, обиды и безысходности.

В частности, поэтому я не спешил начинать смотреть сериал “Слово пацана” – само название могло говорить, что сериал будет прославлять честных гопников, делая из них правильных парней, у которых их собственная честь, мораль и принципы превыше всего. К счастью, сериал показал этих малолетних подонков именно теми, кто они есть – и их отношение к девушкам, и их отношение к данному слову. Слово, данное “чушпанам” – не считается. Это главный тезис сериала, всё, что необходимо знать о всей этой пацанской чести, морали и обещаниях. Но тогда я ещё этого не знал. Я наивно полагал, что у парней, тем более спортсменов, которых мне постоянно ставил в пример мой отец есть какой-то неписанный кодекс чести, являющийся неким универсумом, чем-то непреложным, нерушимым ни при каких обстоятельствах, ни с кем и никогда.