Первым очнулся Сема. Он нахмурился и сказал:
– Как ты здесь оказалась?
– Ногами притопала, вот этими…
Слева от Мораны взвилась ее черная юбка, под которой, верно, была нога.
– Я не про то, – сказал Сема. – Почему мы тебя не видели?
– Я вышла с другой стороны избушки, – сказала она. – Как увидела, что вы с Лелей побежали, так поняла, что сотней метров не ограничитесь. Поэтому решила обойти избушку с другой стороны, чтобы самой задать расстояние… И не прогадала.
С последними словами Морана кивнула на Хорса, который все еще дышал прерывисто.
– Сколько раз ты была на собрании? – спросил тот.
Морана призадумалась, стуча пальцем по губе. А потом сказала:
– Не помню… Сколько я здесь лет? Столько и ходила.
– Больше тысячи? – сказал Хорс.
Леля усмехнулась, ведь Хорс так серьезно об этом говорил.
– Может, больше, – ответила Морана совершенно серьезно.
Теперь Леле было не до смеха.
– Больше тысячи? – воскликнула она. – Ты богиня больше тысячи лет?!
Морана смотрела на Лелю, но не отвечала. Словно ее вопрос был настолько тупым, что не заслуживал даже кивка.
– Это вторая Морана, – сказал за нее Хорс.
– В смысле вторая? – Леля не понимала.
– Вторая человеческая оболочка, которая приняла в себе божественную сущность Мораны, богини зимы и осени, – сказал Сема, и Леля глубоко призадумалась.
– Откуда ты знаешь? – удивилась Морана.
– Умею разнюхивать, – сказал Сема с самодовольной улыбкой и Морана перекривила его.
У нее получилось забавно, поэтому Леля усмехнулась. Но тут же встрепенулась и сказала:
– То есть как это вторая?
– Ну вот Лели, например, часто меняются… – сказал Сема. – Какая она по счету, Хорс?
Тот нахмурился. Почесав бороду, опрятную, словно он каждый день ее подстригал, Хорс сказал:
– Две тысячи сто десятая.
– Две тысячи сто десятая?! – взвизгнула Леля. – А Морана всего-то вторая?
Леля перевела на нее взгляд.
– Ну да, – сказала Морана. – Ты, конечно, не Стрибог, но тоже весьма ветреная богиня.
– А Стрибог какой? – сказала Леля.
– Честно говоря, – сказал Хорс. – Не помню… Давно сбился со счета. Надо в таблицу глянуть.
– Ну, конечно, у него есть таблица и на этот случай… – сказала Морана, жмурясь от солнца, которым, конечно, была недовольна. – А где Ярило? – продолжила она. – Может ему кто-то сказать, чтобы прикрутил свою печку?
Никто не обратил на нее внимания.
Леля была в шоке. Две тысячи сто десять Лель. Через столько людей прошла божественная сущность Лели. И она, нынешняя Леля, хотела снова уйти.
– А собрание когда-нибудь проходило в Нави? – сказал Сема. – Ну, на твоей памяти?
Хорс скривился, как кривятся, когда воспоминания не приносят удовольствия.
– Да, – сказал он.
И без пояснений, по одному этому «да», Леля поняла, что прошло оно так себе. Правда, зная Хорса, самого ответственного бога… точнее единственного ответственного бога во всей Нави, можно было сказать: все прошло хорошо, а Хорс со своей манией контроля сам себя накрутил.
– Так, уважаемые! – сказал он на тон выше. – Пятнадцатое апреля это понедельник. Чтобы к тому времени вы все разобрались со всеми своими делами…
– Ты серьезно? – сказала Морана. – Все уже давно разобрались со своими делами, потому что в этом омуте скуки заняться больше абсолютно нечем.
И снова на нее не обратили внимания. Это было полезно для нервов – игнорировать Морану. Если по-настоящему вслушиваться в ее речи, выработка серотонина прекратится, возможно, навсегда. Или понадобятся антидепрессанты, а на богов человеческие медикаменты не действовали.
