Юлин дом находился на одной из окраинных улиц села. Кое-где её пересекали переулки, простираясь на несколько километров из центра села, они оканчивались неподалёку, упираясь в пастбище, за которым тянулись сельскохозяйственные угодья. Один из таких переулков, под названием Пограничный, был неподалёку от места, где сидели дети.
В одну сторону, по направлению к центру населённого пункта, это переулок уходил двумя рядами жилых домов. А в другую, там где за деревьями и огородами начинались поля и пастбища, домов становилось значительно меньше, они располагались только с одной стороны, а с другой тянулись виноградники, обрамлённые стройными рядами старых акаций, которых так много было на сельских улицах.
Иван, всё ещё держа девочку за руку, свернул в переулок, но не в сторону центра, а в противоположную, туда где редкие домики терялись тени, и таинственной стеной темнели заросли винограда.
Юлю пробил озноб. Почему-то в переулке было намного прохладнее, чем на улице, с которой вышли дети. По широкой дороге, поднимая в воздух осыпавшиеся цветы акации, гулял ветер. В кустах стрекотали ночные насекомые, что-то шуршало, и изредка раздавался пронзительный крик ночной птицы.
Иван не пошёл по дороге, он потянул Юлю к обочине и зашагал по мягкой придорожной травке.
Страх снова шевельнулся в груди у девочки. Она боязливо оглядывалась по сторонам и жалась к своему спутнику. Ей казалось, что чёрные тени выбрались из дома и теперь крадутся за ними, прячась за кустами. Дыхание её сделалось отрывистым и поверхностным – дышать полной грудью не давал охвативший девочку ужас. Она с трудом сдерживалась, чтобы не вскрикнуть и броситься бежать.
Иван же шагал уверенно и бодро, его ничуть не смущали шорохи в кустах, скип веток старых акаций над головой, и резкие крики ночной птицы из виноградника.
Дружок подпрыгивал рядом, иногда убегая вперёд, как будто разведывая дорогу, а возвращаясь, искоса посматривал на детей и вилял хвостом.
Скоро они добрались до конца переулка. На самом краю, в отдалении от других построек стоял небольшой домик. Вокруг него не было забора, а вход не закрывали ворота и калитка. В неярком свете луны Юля рассмотрела аккуратное крылечко и просторные клумбы, густо усаженные розовыми кустами. Стены дома, крыльцо и даже часть крыши были увиты плетущимися розами. Аромат этих цветов разливался в ночном воздухе, а ветер подхватывал его и разносил по окрестностям.
В окошке приветливо светился огонёк, хотя остальные дома, мимо которых проходили дети, уже давно погрузились во тьму.
Подойдя ближе, Юля почувствовала, что к аромату роз примешивается ещё один странный и незнакомый запах – отдалённо он напоминал аромат поджаренной на раскалённой сковороде гречневой крупы, но был более терпким и травяным.
Она сделала глубокий вдох, пытаясь понять, чем именно пахнет возле дома. Иван заметил это и сказал:
– Бабушка Марья печёт хлеб из лебеды и мари.
– Что? – Юля удивлённо посмотрела на мальчика, уж очень странными показались ей эти слова.
– Пойдём, не бойся, – улыбнулся тот, – хлеб не для тебя.
