Обратившись к местной шишке, Мурат строго спросил:
– Почему до сих пор не поставили вопрос перед мэрией о необходимости восстановления отслужившей срок коммуникации?
– Когда рухнул старый мост, я обращался за помощью к товарищу Хестанову. Он обещал решить вопрос положительно, да, видимо, всё руки не доходили до нас. Понимаю, что у мэра и без того хватает забот. Может вы поможете в нашей беде? – почти плача, униженно лебезил приспособленец, не стыдясь окружающей публики.
– Решим ваш вопрос. Обязательно решим, – заверил градоначальник. – Для того и приехал сегодня к вам.
– Спасибо! – раздались кругом вразнобой недружные голоса. По недоверчивым лицам людей заметно было насколько они доверяют словам действующей власти. В их душах совсем не осталось веры.
Мурат продолжал:
– Мост будет построен стационарный, а не подвесной. Послужит вам на долгие времена, как надёжная дорога в грядущее. Думаю, останетесь довольны им.
– Можно будет легко добираться на работу на ферму в нижнее село, – в упоении закатив глазки, размечтался плешивый.
– Работёнку вам тоже подкинем, – многозначительно пообещал мэр напоследок. – А сейчас, извините, нам нужно ещё обследовать место предстоящих работ.
Мурат гордой поступью кесаря покидал магазинное крыльцо, послужившее ему подиумом, и жалобным скрипом подгнившего деревянного настила под грузной фигурой триумфатора сопроводившее его на прощание. Услужливо забегая вперёд, лысый указывал путь. А народное ополчение сердечными возгласами вдогонку желало всего доброго посетившему их захолустье мэру. Он дал им надежду. В своей потрёпанной брезентовке он естественным образом гармонировал с местным населением, и оно его приняло в своей среде. Более того, здесь поверили его словам. После такого визита долго будут помнить этот исторический момент, ведь никогда раньше сюда не заворачивало высокое начальство, и никто так запросто не говорил с народной массой. Надолго теперь будет повод о чём посудачить в близком кругу.
Когда мы уже возвращались назад к себе и Коротышка привычно усердно сопел над своей баранкой, шеф обратился ко мне:
– Сергей, наведёшь все справки о состоянии здоровья ослепшей старухи, свяжешься с офтальмологической клиникой в Москве, закажешь билеты на двух человек и зарезервируешь места для их проживания в гостинице. В общем, сделаешь всё, что положено. Пусть дед свозит бабусю на лечение.
Я с готовностью достал блокнот с ручкой:
– Как имя того дедка?
– Будто я помню… он с отцом моим вместе трудился на пасеке, – последовало мне в ответ.
– Хорошо, Мурат. Всё уточню немедленно.
Борис беспокойно заёрзал позади шефа и подал робкий голос со своего места:
– А вы представляете, шеф, в какую сумму это нам обойдётся? Здесь явно миллионом не отделаешься.
Мурат так резко обернулся к Санакоеву, что не показалось бы неестественным, если по инерции голова патрона сделала бы пару-тройку оборотов на шее, пока бы остановилась.
– Вот что, друг мой, – играя желваками на скулах, яростно воззрился Мурат на вице-мэра, – всем и так известно, что ты самый нищий среди нас. Не лучше ли тебе заняться подсчётом собственных доходов и не совать нос не в своё дело?
На этом воцарилось долгое молчание в машине, мысленно каждый погрузился в рабочий процесс. Было над чем сосредоточиться. А Борису шеф дал понять популярно, что не ему бы мяукать на тему о деньгах. Патрон тонко чувствовал чаяния народа. Он знал, как его душу пронять. И в этом сказывалось благотворное влияние Янины Федермессер.
