Махнув рукой на правила вежливости, я решила сразу же перейти к делу. Столь угрюмый собеседник как-то не располагал к продолжительной беседе и, мысленно, я даже порадовалась, что вполне смогу успеть на последний автобус до Погоста.
– Это вы проводили вскрытие Алены Сухоруковой? – спросила я.
Он не торопился с ответом, и я решила уточнить: двенадцати лет, утонула в проруби в январе этого года.
– Да. Это была моя смена.
Мои пояснения были ему ни к чему. По-моему, он прекрасно понял о ком я.
– Что именно вас интересует?
– Все, – развела я руками. – Причина смерти, соображения, как это могло произойти.
Допив компот, он отставил стакан в сторону, не спеша вытер губы салфеткой и взглянул на меня в упор. Он заговорил четко, чеканя каждое слово, словно рапортовал начальству. При этом никаких эмоций – ровная, уверенная интонация:
– Тело поступило в морг 6 января, совершенно точно уже в конце рабочего дня. При осмотре на теле были зафиксированы незначительные повреждения: небольшие ссадины в районе лобной части лица, полученные либо незадолго, либо уже после смерти.
– Что могло стать причиной этих ссадин? – уточнила я.
Валентин Константинович развел руками:
– Скорее всего возникли при ударе о какой-либо предмет, например, корягу, либо при волочении трупа течением.
– То есть вы исключаете вероятность того, что повреждения могли быть не случайными?
– Исключаю.
Так как я молчала, переваривая информацию, Валентин Константинович продолжил:
– При осмотре все указывало на утопление: увеличенный объем грудной клетки, мелкопузырчатая пена у ротовой и носовой полости. В последствии это подтвердилось при вскрытии. Вам в подробностях? – без перехода спросил Валентин Константинович.
Я молча кивнула.
– Пена также содержалась в бронхах, трахее и гортани. Жидкость, в которой произошло утопление находилась в пазухе клиновидной кости черепа, а также желудке утопленницы.
– Удалось установить, что это за жидкость?
– В воде, присутствовавшей в легких, были установлены микроорганизмы, планктон, соответствующие пробам из реки данного населенного пункта. – пояснил Валентин Константинович. – Отсутствие следов начала гниения, степень трупного окоченения и прочие факторы позволили предположить, что тело находилось в воде не более 4-6 часов. С учетом температуры воды точнее сказать сложно.
– Тело было обнаружено в проруби, – начала я, подбирая слова – Верхняя часть туловища находилась на поверхности, точно поплавок. – я заметно поморщилась, произнесенное сравнение резануло слух. Валентин Константинович при этом остался по-прежнему невозмутим. Я продолжила – При этом вы утверждаете, что ссадины на лице могли быть получены от соприкосновения с дном. Как это возможно?
– Я не говорил, что от соприкосновения с дном. – возразил Валентин Константинович. – Это мог быть и лед на поверхности реки. Тело, подхваченное течением, с учетом наличия некоего остаточного количество воздуха или газов, подняло вверх, а затем вытолкнуло в прорубь. Трупные пятна располагались преимущественно в нижней части, но имели место быть и по всему телу, что характерно при переворачивании трупа течением. Так что не вижу противоречия моему утверждению.
– То есть вы уверены, что девочка, непосредственно в момент утопления, находилась в воде целиком?
– Совершенно точно.
Я ненадолго задумалась:
– Возможно мой вопрос покажется вам странным, но не заметили ли вы чего-нибудь необычного? Могло что-нибудь указывать на некое ритуальное самоубийство? Какие-нибудь предметы, символы, может быть, татуировки?
