– Да, планы… Конечно, он мечтал получить настоящую работу и сразу показать себя. Показать все то, чему его научили за пять лет. Но – увы! Этого от него не потребовалось… Два дня он прожил в институте, по ночам устраиваясь спать на сдвинутых столах. Потом ему выбили дешевое место в маленькой гостинице, где он и прожил почти полтора месяца, пока решался вопрос с комнатой в общежитии. За это время студенческий пыл Сережи Журавлева поугас, он успокоился, и уже не мечтал осчастливить кого-то своим трудовым прилежанием. Хотя и смутно, размыто, но Сергей начал представлять, что от него требуется, и будет требоваться впредь в проектном институте. Конечно же, это никак не укладывалось в те его честолюбивые планы, которыми он жил пять вузовских лет. Если говорить банально, ему просто-напросто подрезали крылья, сознательно убедив в том, что пешим порядком он и дальше уйдет, и надежнее сохранится…
А жизнь в гостинице была веселая. То и дело менялись соседи по комнате, оставляя в записной книжке Сергея адреса и телефоны. Вечерами он спускался ужинать в ресторан, и уже после первой недели его там знали и принимали как своего. А однажды…
– Проснись, дорогуша!
Сергей Журавлев чуть было не налетел на ту, ради которой прогуливался по набережной, пробудившей в нем столь разнообразные воспоминания.
– Извини…
– Прешь на меня, как локомотив, – Рая серьезно и внимательно смотрела прямо в глаза Сергея.
– Задумался…
– Это о ком же?
– Да нет, я о том, как приехал сюда…
– Рассказывай! – Рая взяла Сергея под руку, и они пошли в сторону дебаркадеров. – Небось, лошадку какую-нибудь припомнил?
– Что ты! Никого я не припоминал.
– Ладно, я пошутила.
Невысокого роста, крепенькая, с хорошим бюстом, Рая очень нравилась определенному кругу мужчин, в который Сережа Журавлев не входил, но он об этом пока не знал.
– А у меня завтра выходной, не забыл?
– Нет.
– Что делать будем?
Сильное, беспокойное тепло шло от Раечкиного плеча, упругое бедро то и дело подталкивало Сергея, с методичностью маятника упираясь ему в бок, и очень скоро тайные мысли Журавлева проступили бледным румянцем на щеках. Он вдруг стал нервно подергивать рукой и путать слова.
– Наши, понимаешь, едут… Весь отдел. У них давно уже… это там традиция такая.
Раечкино плечо затвердело, а маятник прекратил свою работу.
– Что ты хочешь этим сказать?
– Ну, как это, – замялся Сережа. – Они всем коллективом едут, это у них называется – «пикник».
– Значит, завтра ты едешь на пикник? – Рая остановилась, не спеша выдернула руку и уставилась на Сережу тем немигающим взглядом, каким всегда смотрела после одиннадцати часов вечера на еще не рассчитавшихся клиентов.
– Пойми, я не могу не поехать…
– Так бы и говорил сразу, котик, а то плетешь сети вокруг да около.
– Ну, извини, пожалуйста.
– Иди ты, знаешь, со своими извинениями…
Рая на минуту задумалась, сосредоточенно глядя в переносицу Журавлева. Наконец, лицо ее обмякло, она качнулась раз и другой, взяла Сережу под руку и решительно сказала:
– Ладно, пошли сейчас к тебе.
– Понимаешь, никак я не мог, – облегченно заговорил Сережа, пытаясь сбоку заглянуть в желтые Раины глаза. – Они-то ничего сразу не скажут, а потом…
– Да брось ты, честное слово! – Раечка нетерпеливо дернула рукой и прибавила шаг. – У тебя выпить дома есть?
– Найдется, – обрадовано сообщил Журавлев, – почти полная бутылка «Рислинга» стоит.
– Ну, это не выпивка, – нахмурилась Раечка. – Давай заскочим ко мне в ресторан.
