– Ты будешь стрелять, – сказал Венцов, зажевав рюмку водки куском севрюги, – а все остальное – на мне. Заказ получить, оружие достать, лежку подобрать, место разведать, да и охранять тебя буду. Все-таки ты женщина и нашим хитростям не обучена…
– Вашим хитростям?
– Оля, я же за ЦСКА не просто так выступал, я же Рязанское воздушно-десантное заканчивал.
– Так что же… ты сам?.. – вопрос напрашивался, но и ответ, если честно, был заранее известен: достаточно было посмотреть на лицо и руки Венцова.
– Болею я, – поморщился Николай. – Видеть стал плохо, и руки… А мне как раз заказ дали… Я честно тебе предложил: пятьдесят на пятьдесят. Пять штук мне, пять – тебе. И убивать, к слову, никого не надо.
– Как это? – не поняла Ольга.
– А так, что заказчик желает кое-кого пугнуть, но до смерти не убивать. Надо ранить…
– А если промажу?! То есть, если как раз попаду?
– А ты постарайся не мазать. Плечо, нога… Мало ли мест!
– Коля, я же его искалечить могу.
– Можешь, но это не твоя печаль. Жить будет, значит, все в порядке – контракт соблюден.
– Как это в порядке?! А если он после этого ходить не сможет?
– Оля, – покачал головой Венцов. – Ну, не будь дурой, ладно? Какое тебе дело, будет он ходить ногами или под себя? Тебе деньги платят за ранение. Точка. И чтобы ты не сомневалась, мужик этот оружием торгует. Танками, бомбами, ракетами… И знаешь, кому продает? Эфиопам, эритрейцам, в Сомали, в Афганистан… Представляешь, что это значит, или девочку из себя строить будешь?
В его словах был резон, вот только так сразу изменить свою жизнь? Страшно и… опять страшно, но уже по-другому. Но ведь если разобраться, возможно, что не случайно увидел ее сегодня Венцов, «совершенно случайно» оказавшись на Тифлисской улице.
«Судьба?»
– А из чего? Ну, то есть не из спортивной же…
– СВД[1] семьдесят первого года выпуска тебя устроит?
Винтовку Драгунова Ольга себе в общих чертах представляла. Пришлось пару раз стрелять, но и только. Однако в голосе Венцова явно слышалась гордость.
– Устроит, наверное, – пожала она плечами. – А почему такая старая?
– Ах, ты же не знаешь! – кивнул довольный собой Венцов. – Еще по рюмочке? У старых «драгуновок» шаг нареза триста двадцать миллиметров, сечешь фишку! А потом перешли на двести сорок. Ну, будешь?
– Стрелять?
– Пить будешь?
– Так я и так уже пьяная!
– Ну, какая же ты пьяная! Ты, Оля, трезвая, а нам вон еще и горячее несут! Давай, по рюмочке, и за мясо!
– А из-за смены шага кучность упала, так? – спросила Ольга, когда официант отошел от их столика.
– Точно!
– А зачем тогда переходили?
– Так это же армейская винтовка! Военным нужен более универсальный ствол… ну, там бронебойно-зажигательные, то да се… А я тебе к «драгуновке» качественные патроны достал. 7H1 – специальные снайперские…
* * *
Стрелять пришлось лежа с упора, с чердака дома, расположенного неподалеку и чуть наискось от дома, где жила любовница попавшего по раздачу господина Огольцова. Дистанция триста восемьдесят два метра… Не смертельно, но опасно близко к красной черте. Впрочем, Ольга, хоть и нервничала ужасно, но не оплошала – попала Федору Львовичу в бедро.
– С почином! – улыбнулся ей Венцов, когда Ольга вскочила вслед за ним в машину.
– Давай не будем! – на душе было скверно: только что она, Ольга Ремизова, стала настоящим киллером.
Выстрелила, убедилась, что попала, бросила винтовку, прошла к выходу на лестницу… Сердце билось, словно с ума сошло, во рту ощущалась горечь, будто именно там скопились пороховые газы от только что прозвучавшего выстрела, но Ольга не забыла снять мужские ботинки, в которых ходила по чердаку, и перчатки, и вязаную шапочку… На улицу вышла нормальной женщиной, но и «ненормальной» одновременно.
