– Снайперов обычно называют механиками, – сказал ей тогда в машине Венцов. – А ты у нас библиотекарь. Звучит!
Впрочем, карьера снайпера так и не состоялась. Коля пропал куда-то, не появлялся, не звонил. Сначала Ольга даже обрадовалась. Потом стала волноваться. Что-то случилось? Его арестовали? Или заказчикам не понравилось, как она… Но прошло еще немного времени – пара месяцев или больше – и она увидела в старом номере «Спортивной газеты» некролог. Все-таки Венцов был мастером спорта международного класса и как-то даже стал чемпионом СССР, однако отчего так «скоропостижно» умер не старый еще, в общем-то, мужик, в газете не сообщалось. От передоза? Или действительно болел? Или и его самого, в конце концов, кто-нибудь «заказал»? Все возможно, но правды Ольга так и не узнала.
11.02.36 г. 04 ч. 03 мин
«Уела, – усмехнулся Ицкович, вспоминая вчерашний день по пути на кухню. – А ведь Кисси просто заманила нас… лиса…»
Будильник показывал без четверти четыре. Что называется – ни то ни се, одно очевидно: пытаться заснуть еще раз – напрасный труд. Толку ноль, а нервы напрягает. Лучше уж недоспать, если что.
«Ладно, потом как-нибудь компенсирую, – решил он и, включив свет, скептически оглядел свои «запасы продовольствия». – Если будет кому спать…»
Самое смешное, что подобные оговорки принадлежали, судя по всему, не еврею Ицковичу, а арийцу Шаунбургу. В его стиле шуточки. Черный юмор по-баварски, так сказать.
«А не нравится, не ешьте!»
Олег хмыкнул, сунул в рот оставшийся с вечера, но все еще сочный огрызок морковки и принялся варить кофе.
В ожидании поднимающейся пенки он сделал еще пару глотков белого вина, оставшегося с позавчера, и закурил сигарету. Руки не дрожали, и сердце билось ровно, но совершенно спокойным он себя все-таки не чувствовал. И тем не менее однозначно определить свое состояние не мог ни Баст, ни Олег. Похоже, такого не случалось раньше ни с тем, ни с другим. Не страх и даже не опасения за исход операции. Тут все как раз наоборот. Ицкович настолько был уверен в успехе, что по-хорошему только из-за одной этой уверенности стоило бы запаниковать. Но нет. Был уверен – и не собирался рефлектировать. Тогда что?
Ответ никак не давался, хотя Олег успел перебрать, кажется, все возможные варианты еще до того, как вскипел кофе. Рассмотрены были моральные проблемы, связанные как с фактом убийства исторической личности, так и, возможно, десятков ни в чем не повинных французских граждан. И политические последствия не остались без внимания. И даже запутавшиеся – нежданно-негаданно – как черт знает что, отношения с женщинами, вернее с одной, присутствующей в опасной близости от границ его внутреннего пространства, и другой – далекой, отсутствующей физически, но присутствующей фигурально.
«Возможно, – согласился с мелькнувшей вдруг мыслью Олег. – Возможно…»
Возможно, все дело в том, что операцию по «наведению мостов» он придумал практически в одиночку, и… Ну, если верить мемуаристам, такие операции проводятся не с кондачка, а готовятся долго и тщательно. А он… нафантазировал бог знает что и послал зверю в зубы женщину, в которую влюблен.
«Влюблен?» – вопрос непростой и, несомненно, требующий изучения, но, разумеется, не сейчас. Потому что сейчас, он в Париже, а она… в Москве.
«Да что я, пьян был, что ли?!»
Олег налил кофе в чашку, отхлебнул горячую горькую жидкость прямо вместе с гущей, не дожидаясь, пока осядет, и взглянул на проблему «объективно».
