– Целительные свойства твоей крови…
– Именно…
– И что же ты предлагаешь?.. – проговорил он после долгой паузы.
– Если вы позволите мне… – начала девушка, вновь что-то выискивая в тетради, – Мы можем дополнить одну из формул, что ты описывал в своих исследованиях. Регенеративные процессы устранят нарушения структуры сетчатки на более глубоком уровне и обратят вспять деформации рогового слоя… Конечно, это не дело одного дня, но через неделю такой терапии ты уже сможешь более-менее ясно различать предметы вблизи… Я подумала, после всего, что ты сделал для меня и нашей семьи… я должна сделать хоть что-то, дабы отблагодарить тебя, мой милый Герман.
– Ты моя семья. – улыбнулся мужчина, пространно поглядев куда-то в сторону камина, – Я твоя плоть и кровь. А учитывая то, чем ты поделилась со мной о своих странствиях, это я должен благодарить тебя за то, что нашла время навестить развалину внука в преддверии конца света. – крякнул он, сминая в руке набалдашник своей трости. – Но вся эта дьявольская метафизика мне чужда, моя магия построена на более материальных вещах. Я слышал обо всем, что происходит сейчас в Европе, о Чуме и войне, что сейчас идет, но, повинуясь долгу, стараюсь уберечь свою семью от ненужных потрясений. Мне уже недолго осталось, и я буду рад, если мне удастся хоть одним глазком взглянуть на тебя в последний раз… не на портрете в библиотеке.
– Уверена, ты сможешь сделать это двумя глазами. – улыбнулась она в ответ, сморгнув зеленые пятна, что плясали в глазах после того, как она посмотрела в камин.
***
– А ну-ка… попробуем теперь, осторожно… без резких движений.
Этот ее поступок дорого ей обойдется. По крайней мере, она думала именно так. Каждый раз, когда она пыталась изгаляться со своей кровью, это больно прилетало откатом по ее жизненному пути. Но сейчас Беатрис чувствовала, что балансирует на грани. Она может дать возможность своему внуку вновь увидеть краски этого мира и лица своих детей перед неизбежным концом или оставить его умирать с пустой оболочкой чувства выполненного долга. Человеческая жизнь полна противоречий и дилемм, а иногда смерть – это не самое страшное, что может нас настигнуть.
Медленно развязав повязку, закрывающую глаза и оберегающую их от излишней перегрузки во время восстановления тканей, Беатрис передала ее в руки сидящему рядом Айзеку, тоже наблюдающему за процессом. И она была бесконечно благодарна ему за то, что он не стал путаться под ногами и пытаться читать нудные нотации про то, как это противоестественно, о том, что ей не стоит испытывать судьбу. Пренебрежение какими бы то ни было авторитетами, жажда действий и авантюр, это, казалось, мутировавшее со временем чувство снова охватило ее за то время, что она провела в стенах родного дома.
– Открывай глаза… медленно, не торопись.
– Я еще никогда не чувствовал себя так хорошо… – откликнулся Герман, все это время послушно сидевший с закрытыми глазами.
Морщины вокруг них будто разгладились, оставив лишь небольшие бороздки в уголках, а сухость и потемнения на коже спали, омолодившись на года. Дрогнув веками, мужчина все же приоткрыл глаза, медленно и нерешительно переводя взгляд из стороны в сторону.
– Ну, как?
– Пока никак… Подожди, дай освоиться. Боже мой…
– Что такое… – поморщилась Беатрис, стиснув зубы, больно уж искренним был его восторг.
– Я… ты и вправду так похожа на мою мать…
