Смешно – со стороны. Обложившись книжками, неважно, своими ли, чужими ли, считать себя умнее всех, шишкой на ровном месте, особенной, обособленной. Так не бывает – поток уведёт тебя туда, куда, может, не надо. Все в дерьме, и ты в дерьме. Можно, конечно, путать его с шоколадом, и воспевать его сладость. А можно просто вонять, молча, не строча хвалебные оды.
Писать не в тягость, если в своё собственное удовольствие. Проблематично это делать, когда за слово больше дают, чем за причинение тяжкого вреда здоровью. Но всё-таки можно, если осторожно. Это, если хотите, особая игра, так даже интереснее.
Хотя писа́ть не в угоду, как пи́сать против ветра, получается. В угоду, как раз, очень удобно, может, даже выгодно. Да не в угоде дело. Ни в какие тёмные времена никто никогда никого не заставлял писать так или иначе. Это делали по доброй воле, по своему собственному хотению. Но в классики выбились почему-то одни неугодные. В своё время они вряд ли на это надеялись, по крайней мере, они об этом не думали.
Кто в угоду, кто по своему собственному убеждению. Хочется им быть в струе, ощущать себя в стае. Бог им судья. Есть категория людей, которые не могут не писать, а то кукуха поедет. Так пиши ты про кукушку, хоть про кукиш, выплесни в мир свои эмоции. Необязательно клясться в любви партии и правительству. Раз пошла такая пьянка, и у меня был такой грех. Когда попёрли стихи, среди них были и о партии, будь она неладна. В то время по простоте душевной я думала, что так надо. Все так пишут, и я пишу. Но мне хватило ума не выставлять их напоказ. До сих пор стыжусь, хотя их никто не читал. Кто знает, может, именно они вывезли бы меня. Почивала бы я на лаврах или хотя бы холодильник был бы полон.
Итак, начался новый 2000-й год. Новый век. Это был особенный Новый год, ибо все в предвкушении воистину грандиозного, совершенно нового. Надо же, мы вступили в новый век! Значит, точно будем жить лучше всех! Было чувство единения в этом самом ожидании. При этом никто особо не обратил внимания на картинку в телевизоре. Хотя некоторый шок был. Ведь год России начался с того, что на последних минутах уходящего 1999-го президент Ельцин попрощался в телеэфире с народом, заявив, что уходит. Исполняющим обязанности президента стал премьер-министр Владимир Путин. Обратившись к согражданам сразу после Ельцина, он, под бой новогодних курантов, гарантировал всем соблюдение существующих законов, прав и свобод, неприкосновенность жизни и частной собственности. Надо же, у нас, наконец, будет молодой, энергичный правитель. Ну, о том, что он ещё говорливый, и вообще особенный, мы тогда не могли знать. Нам была выдана картинка, и сию данность мы проглотили вместе с оливье и шампанским. Никто о нём ничего не знал. И уж, конечно, не знал, что мы полюбим его до такой степени, что с ним будем все эти 24 года. Дай бог, с мужем столько вместе жить.
Пишут: «Было понятно – прямо сейчас у всех на глазах сменилась эпоха». Не знаю, кому это было понятно под бой курантов. Мой дневник 2000-го года скуп на комментарии такого рода. «3 января 2000 года. Зря что ли этот блокнот купила – нечего писать». И всё.
Лёд тонок, хрупок, чем дальше, тем больше опасность, что он треснет. На кого ссылаться, на что опираться, ведь с этого момента прошлое слишком близко ко дню сегодняшнему…
