Небо хмурилось – цвета свинца.
Выходил мрачный люд на дорогу.
Хоронили в селе кузнеца,
И шептались: "Угодно так Богу…"
На белейших, как снег, рушниках,
Гроб несли мужики, слёзно корчась,
И стелилась тропинка в цветах
До погоста по ямам и кочкам.
И судачил народ неспроста:
"Кузнецы, знать, нужнее там Богу…
Чтобы счастье ковать у Христа
В благодетельной кузне помногу".
Попрощались… И крышку потом
На гробу осторожно забили.
За поминным всплакнули столом, –
По-людски, как-никак, схоронили…
А меня мучил скорбный вопрос:
Как же так люди в Вечность уходят?
Знать, у Бога на лучших там спрос
Во вселенском Его обиходе.
… Вы, поверьте, я слышал тайком,
Окунувшись в глубокую думу:
Бьёт кузнец в небесах молотком –
Это значит, что жив он, не умер!
И в пространстве, где Вечность живёт,
Нашим душам, блистая над чащей,
Тот кузнец беспристрастно куёт
Чьё-то счастье под синью звенящей.
А когда при ночной тишине
Звёзды падают с неба, как искры, –
Это сельский кузнец в вышине
Бьёт кувалдой на лунном прииске!
