– Мама, прекрати советовать глупости, – возмущалась Саша. – Мы знаем, что Ивановский Дмитрий Иосифович открыл вирусологию, как науку в феврале 1892 году. Ему удалось в световой микроскоп разглядеть скопление вирусов, зарисовать их. А он между прочим был Дарвинистом, который сообщил человечеству, что мы произошли от обезьян.
– Конечно, Господь сначала помог открыть световой микроскоп, а потом божьему человеку – Иосифовичу, чисто еврейское, кстати, отчество. Евреи – богом избранный род, поэтому помог твоему Ивановскому вирусы увидеть, – доказывала Наталья Владимировна. – А Дарвин в конце жизни стал очень верующим человеком и написал, что про обезьян ему внушали бесы.
Разногласия всегда были между молодым поколением и старым. Вечное противостояние отцов и детей заканчивалось шуткой. Максим говорил: «Наталья Владимировна прожила больше нас, знает погоду лучше синоптиков, урожай получает лучше агрономов, лечит нас лучше врачей, имеет многоканальную связь с космосом, не верите, – загляните в ее красный диплом».
Максим жил в Санкт – Петербурге на Невском проспекте. Две квартиры на разных этажах объединили в одну. У них получилась двухэтажная квартира с высокими потолками и огромными комнатами. Когда Саша вошла с Максимом вовнутрь, едва не упала, когда увидела министра здравоохранения Лидию Михайловну Непотребко, которая не поставила ей оценку по вирусологии. Но та почему – то стала знакомиться с нею вновь. Саша ничего не понимала. Когда мама Максима протянула руку, представилась Светланой Михайловной. Саша вздохнула. Оказалось, у министра здравоохранения есть сестра – близнец. Это была мама Максима.
– Мама, знакомься, это Саша, моя будущая жена. Видишь, у меня скоро будет сын, у тебя внук, – соврал Максим.
Светлана Михайловна хватала ртом воздух, не знала, что сказать. Не собиралась стать бабушкой так рано. Считала себя молодой. С мужем, начальником ГазТраста, привыкла для себя жить. А здесь внуки. Она развернулась, пошла на кухню молча. Саша посмотрела на Максима, помахала пальцем. Он подмигнул ей, взял под руку повел на второй этаж в свою комнату.
– Мне кажется эта новость ее не обрадовала, – вздохнула Саша. – Я ей не понравилась.
– Сашенька, она никого не любит, можешь не переживать, ты не первая, вторая после меня. Она любит только отца, – засмеялся Максим, – вернее его деньги.
Он освободил в шкафу полку для Сашиных вещей, достал постельное белье, показал ванную, которая была в спальне.
– Не переживай, я буду спать на диване. Он показал на кожаный финский диван в стиле «Мирре», разделяющий комнату на две части: спальню и зону отдыха. Он был завален мягкими подушками, напротив висел телевизор на всю стену. Саша внимательно посмотрела на личное пространство Максима. Комната была в черно – белом цвете модерна. Было очень уютно. На полке стояли книги по хирургии. Это направление он выбрал в ординатуре. Роман «Война и мир» лежал раскрытым на кровати. Видно читал перед отъездом. Она взяла книгу, поставила на полку, улыбнулась. Дорогие шторы фактурной материи красивыми складками струились от потолка до пола. Саша подошла к окну. Перед нею открылся красивый вид на Аничков мост. По Невскому спешили люди. Поток не прекращался ни зимой ни летом. Разница была только в одежде. Солнечная сторона понравилась Саше. Золотом осветило окно. От этого стало теплее и радостнее. Но день был коротким, темнело рано в Санкт – Петербурге не как на юге.
