… – Что, уснул уже, и так быстро? Укачало нашей телегой в свой безудержный сон?..
Эйфория напоследок, тронула его лёгким вихрем и унесла в запределы неясной действительности…. Обволокла его мягким дыханием мамы, откуда-то явившейся и нежно прошептавшей: «Я с тобою, мой сын, всегда и везде! Так что, всё будет хорошо! Только, терпи, терпи и верь»…. Запрыгали какие-то тени, прячась вглубь рваной усталости, размывая всё, что было и есть, и что когда-нибудь будет…. Соединялись в покой и тревожную тьму…, волоклись хаотично, в такт тележной тряски…, звучно стучали копытами….
Он, уже еле слышал возглас Смотрины Алексеевны и радостное ржание Сметливого, который въезжал в распахнутые ворота скрытого лесом селения.
Шагая сквозь этот хмельной сон в небольшой бревенчатый дом, Макарий чувствовал себя разбитым и потерянным. Подбирался вечерний закат, воссияя над лесным горизонтом, словно, знак неизвестности судьбы. Это ещё Макарий успел запомнить и увидеть этот жаркий огонь на темнеющем небе, прежде чем в него успела войти сонливая небывалая вязкость….
… – Что, уже проснулся, наш неожиданный гость? Да? И – совсем? И ничуть уже не спим? – откуда-то, из неясной высоты, донеслось Макарию.
– Ты, уж, меня прости, что я без разрешения в твои документы заглянула! Так, ради одинокого любопытства и спокоя. Явился ты, как божеский посланец ниоткуда. Это же надо так сильно меня удивить! Даже и сейчас не могу в это поверить!
– Чем же я вас так мог удивить, Смотрина Алексеевна, – еле открыв сонные глаза, спросил её Макарий.
– Фамилия-то, какая: Длань! Получается, что ты – Ладонь Святого? Длань Макарий! Вот так Макарий! Уж, не ворожей ли ты? Неужели и в это пропадающее место доходит яркий свет?
На столе стоял такой же кагор, как тот, что дарил силы Макарию, но не открытый. Рядом, два гранённых стакана, с десяток красных редисок и два зелёных яблока.
– Удивляешь ты меня парень, с первых же минут появления. Это, какое-такое провидение прислало тебя сюда? Вовек, никому не отгадать, и даже, мне! Не всё же у меня отнимать без конца!
Солнце, ярко заглядывая в окна, показывало, что действительно наступает ясный день.
– А теперь, встаём, встаём! День уже скоро возродится в полный зенит! И дел у нас ещё предстоит немало. Одежду тебе вот я принесла, почти новую, возьми и одень. Но, сначала, в баню. Вода ещё тёплая, не горячая, но для лета, как раз! Очистить себя от усталости, что гоняла тебя по лесам, да от неясных тревог! Так, ведь, парень, друг мой, новоявленный?
– Да, я, вот не смею, как-то об этом, совсем никак…, – растерянно ответил Макарий.
– Необходимо такое очищение от всяких ненужных мыслей! А я думаю, что одежда тебе по размеру подойдёт и будет впору. От ребят наших осталась, так, что ты не переживай: они свои и давно их здесь пока нет, и вернутся ли, когда-нибудь, я не знаю: Бог, как говориться, надвое сказал. Вот и принимай одежду: теперь она твоя и носи её на здоровье и силу.
Макарий, стыдливо взглянул на стоящую над ним Смотрину Алексеевну и неуверенно выдавил:
– Вы, только, выйдите, я быстро оденусь и следом за вами.
– Ха! Он ещё и стесняется! Видимо ты не помнишь, как я тебя вытряхивала из твоих дырявых штанов? Нет? Ну, вот и посмейся сам над самим собой! А я смеяться не стану! Это практика жизни и её исполнять дано всем нам. Вот, так! И на себя посмотри: в чём ты сейчас одет? Спортивные штаны Смотрины Алексеевны! И хватит постель нежить, а вернейший подъём, в день ожидающий!
