– Олег, – представился молодой мужчина в фасонистом приталенном пиджаке.
– Валера. – Мальчика чуть смущало подчеркнутое отношение «на равных».
– Антиквариат – увлечение папы, – пояснил Олег, – а белые исполнители расовых стилей – мое.
Валера не знал, что такое расовые стили, но догадался, что такие увлечения стоят больших денег. Вот сын с папкой и приторговывают тем, что самим не нужно.
Комната Олега показалась раем меломана: на длинном столе два патефона и чудо в карболитовом футляре – проигрыватель Эльфа. Вместо привычного книжного шкафа – стеллаж с пластинками. Видно, что делали на заказ: квадратные ниши для пластинок и всякие финтифлюшки, чтоб не выбивался из общего антикварного стиля квартиры.
– Если неправильно хранить, конверты портятся… – отметил Олег.
Над стеллажом висел плакат блондинки в сверкающем платье и ярко-алых перчатках, державшей в каждой руке по виниловой пластинке, подписанный «Patti Page».
– Моя муза, – подмигнул плакату Олег. – Ну рассказывай, что тебя интересует?
Неожиданно для себя Валера выдал:
– Слава. Я хочу стать звездой.
Ему понравилось, что Олег не улыбнулся. Слушал внимательно, не перебивал.
– Хочется уловить то, что скоро станет модным… А я буду первым, кто такое поет.
Олег подошел к стеллажу и стал перебирать конверты. Наконец показал миньон «Nat King Cole. Route 66».
– Не новый. Сорок шестой год. Но тебе нужен именно он. Идеальный ритм-н-блюз. Идеальное джазовое трио: фортепьяно, контрабас и гитара. А главное, с него ты можешь научиться петь интересно.
Когда песня закончилась, Валера лишь прошептал:
– Еще!
Олег терпеливо дал прослушать два раза, а потом убрал миньон в конверт.
– Сколько? – с замиранием сердца спросил Валера.
– Трешка, – заметив удивление в глазах мальчика, Олег пояснил, – три сотни.
Земля ушла из-под ног, но Валера упрямо сказал:
– Придержи неделю.
Музыка заворожила Валеру. Он уже нырнул под мавританскую арку в переулок, а в ушах все мурлыкало фортепьяно, струились бархатные флажолеты гитары, сочные щипки контрабаса эхом отражались в барабанном ритме. Проникновенный баритон черного солиста мягко и чувственно оттенялся джаз-бэндом.
Исполнение Нэта Коула казалось безупречным: совершенная дикция, четкая фразировка, исключительный голос и лиричное воплощение мелодии. И все же… врожденное музыкальное чутье настаивало: алмаз нуждается в огранке. Именно инструментальное обрамление этой неяркой по сути мелодии позволило певцу достичь задуманной формы и гармонии.
Когда он станет звездой, обязательно будет выступать с оркестром!
А пока что… ему позарез нужен этот миньон! Научиться строить фразы, перенять интонации, подражать в дикции музыкальным инструментам. Вся эта артикуляция и постановка дыхания, которым он учился с пластинок у итальянки, отошли на второй план. Теперь он жаждал создавать феерию чувств и эмоций, которую уловил в джазовом вокале.
Мечты разбивались о деньги… Где их взять?
Вилька мыслил узко:
– Поговори с родителями. Тебе ж не для баловства. Напомни: «Я ваш единственный сын!»
– Угу… – угрюмился Валера. – Особенно отец проникнется. Да и откуда у него деньги? Мама дразнит, что в карманах шутки, а в кошельке обаяние.
– Да ну… – засомневался Жорка Грачев. – Наверняка заначка есть. Просто от мамки твоей шухерится.
После этих слов Валера сразу вспомнил о сбережениях Домны, которые та хранила под подушкой завернутыми в газету и целлофановый пакет. А что если… Нет. Об этом даже думать не хотелось. Эх!.. Со школьными товарищами каши не сваришь. К взрослым вопросам не готовы, как и сам Валера. Нужно говорить с теми, кто жиганит.
