– Дракула, ты меня слышишь?
Кряканье уток перебивало невнятную речь моего брата, который не хотел иметь дела ни с какими поездками дальше, чем наше поместье. Ни угрозы, ни упрёки, ни крики, ни даже тот факт, что я снова оставляю его надолго в одиночестве натирать подсвечники по ночам, не уговорили его приехать и забрать принадлежащее мне по праву добро. Но добрый адвокат Диабло, в который раз спасая мою душу, пообещал мне, что он явится за вещами и передаст дневник в целости и сохранности в руки единственного оставшегося родственника.
– Спасибо вам! Спасибо вам! Шукран, да хранит Вас Аллах!
– Я не мусульманин, я буддист.
Мы сидели за столиком, снова пропуская по стаканчику за его счёт, даже несмотря на то, что мне нечего было сказать ни ему, ни шейху про террористическую группировку, а кафе в аэропорту без особой охоты приняло нас единственных собутыльников. Я был счастлив. Я был на седьмом небе. Ах, если бы Лидочка узнала, она бы приехала меня провожать, но увы, её уже нет. Какой-то деструктивный маятник и вправду пытается меня уничтожить, но я все время ухитряюсь уворачиваться от его атак, а страдают при этом другие. Жизнь – многослойная луковица, а я её попка, повернутая к гневному року и дразнящая его. Ещё бы, я же вампир. И хотя нас на земле целых семь миллиардов, я считаю себя особенным. Можно сказать, что я избранный, но для чего – пока не могу определить и шатаюсь по линиям судьбы, уворачиваясь от смерти и забвения.
Махая ладонью на прощанье Диабло, я уже проходил контроль и садясь на кресло в бизнес классе, потребовал дюжину Мэри сразу. Пока девушки толпились в проходе, не давая усесться другим пассажирам, я по одной вскрывал им головы и пил прямо из сонной артерии, а стюарты и стюардессы подбирали мёртвые тела, да складывали их в мешки для мусора:
– Ты Мэри?
– Паспорт показать?
Проказливая девчонка не боясь смерти, глядела мне прямо в голубые глаза и я заставлял её пить столько водки, сколько было на борту. Самолёт взлетал, а она еле держась на ногах, бормотала какие-то проклятия себе под нос. Налив ей ещё стопку, я заставил пить до дна, не закусывая и она послушно упивалась алкоголем, проглатывая обратно свой рвотный порыв. Нет, уж дорогая – иди порыгай, а я пока почитаю свой чудесный рабочий контракт, что распечатал для меня любезный Пабло. Мой мессия, мой спаситель и чудотворец, что неоднократно спасал задницу Графа Алукарда. И глядя на фотографию Диабло, что теперь была у меня вместе с его номером телефона в адресной книге, я мысленно благодарил его в который раз. Мэри почему-то не возвращалась, а я был занят другим:
"Рабочие часы с 21:00 до 21:00, в обязанности входит доить кровь каждые пол часа и разливать в тары…"
По правде сказать, я даже не знал, что значит быть главным инженером на производстве, но сама должность внушала уважение и доверие к этому шейху, что так любезно согласился нанять меня на своё производство
" Артерия". Потому отбросив бумажки подальше и отдаваясь судьбе на попечение, я потребовал у стюардессы, вернуть мою законную Мэри обратно:
– Простите сэр, но она не в состоянии идти самостоятельно.
– Ну так значит несите её на руках.
Две работницы катарской авиакомпании подхватили под мышки хмельную Мэри, и потащили словно мешок сена. А она уже не говорила, не стояла и даже не мычала. Я взял её за волосы и принюхиваясь, чувствовал что все рвотные позывы она уже спустила в унитаз. Проведя аккуратно пальцем по шее, я заполнил бокал и смакуя разжиженную кровь с водкой, решил этой красавице голову оставить на месте. Не каждая девчёнка ещё выживет от такой дозы алкоголя. Её алая кровь сочилась, привлекая других вампиров из бизнес класса, но те не смели просить Графа Алукарда дать им на пробу напиток богов. Они лишь могли умолять меня на коленях. Но раз вампиры так не делают, то сами они сидели и давились слюной, а я пил свою Мэри, до полной остановки пульса. Самолёт будет ещё несколько часов в полёте, а затем меня снова встретит палящее солнце и знойная песчаная буря. А ведь я зарекался в Катар больше ни ногой. И лишь благодаря своему адвокату Диабло, я снова чувствую себя успешным вампиром, которому все нипочем.
