Едва поравнявшись со Шторосом, Динка бросила в его сторону тревожный взгляд. Сквозь ревущее вокруг него ослепительно-белое пламя угадывались лишь очертания его тела. На мысленные воззвания он не отвечал, полностью закрыв свои мысли и чувства от всех. Даже представить было страшно, какую боль он испытывал. Динка боялась, что он скоро рухнет без сознания, но он продолжал твердо стоять на ногах, и руоги к нему не лезли, стараясь держаться подальше от концентрированной силы, изливающейся из него вверх.
Краем глаза Динка заметила, что твари и в воду лезут неохотно, несмотря на свою защиту от силы. А в воде неуклюже барахтаются, теряя твердую почву под ногами. Тем варрэнам, кто был уже в воде, сражаться стало гораздо легче. Руоги, которые все-таки сунулись в воду не могли сражаться в полную силу. Видно было, что они и плавать-то не умеют.
Но Динке глазеть по сторонам не было времени. Из всех пятерых она осталась одна против тысяч врагов. А руоги, видя, что добыча ускользает, кидались на нее еще яростнее, хотя, казалось, это уже невозможно. Боль разрывала все тело, то тут, то там. И Динка уже не пыталась нападать, а лишь лапами и зубами срывала с себя вцепившихся руогов — только бы не быть съеденной заживо.
— Следующий поворот. Всем, кроме Штороса, шаг назад. Динка входит в воду, — отдал приказ Вожак. И Динка шагнула назад. В первый миг ее лапы обожгло, и огонь прокатился по телу от кончиков пальцев до ушей. Но в следующий миг вновь заревел Шторос, и сила хлынула в контур. Нити, ведущие от каждого варрэна к Шторосу расширились и пылали нестерпимым огнем. Атака руогов захлебнулась в воде, а самые отчаянные, бросившиеся было на Штороса, сгорели в прах, едва коснувшись его. Никакая защита не помогла.
— Шторос, ты меня слышишь? — властно рявкнул Дайм.
— Ы-ы-ы, — послышался слабый отклик от Штороса.
— Силу к земле направляй, сейчас же! — приказал Дайм.
— Ы-ы-ы, — промычал Шторос в ответ, но сила по-прежнему неконтролируемо рвалась вверх.
— Шторос, как рыбу жарить. Вспоминай! — крикнул ему Хоегард. — Сконцентрируйся! У тебя получится!
Внезапно что-то изменилось. Шторос, набычившись, опустил голову к земле и, широко расставив лапы, открыл рот. Из пасти полилось ослепительно белое пламя, выжигающее все на своем пути.
Струя огня выжгла в земле глубокую черную борозду и до самого горизонта буквально испарила оказавшихся на пути руогов, разделив войско на две половины. Безмозглые создания попятились в стороны от полосы огня. Но Шторос, издав торжествующий рык, прокатившийся по притихшим рядам противников, слегка повернул голову, смещая поток пламени и испепеляя им стоявших ближе всех роугов.
Наконец сообразив, что они сошлись с противником, который им не по зубам, руоги с визгом бросились врассыпную. А Шторос, войдя в раж от осознания своей непобедимости, поворачивал голову то в одну, то в другую сторону, стараясь сжечь как можно больше ненавистных тварей.
Воевать больше было не с кем. Уцелевшие руоги беспорядочно разбегались, не пытаясь больше нападать.
— Выходим медленно в том же порядке, — скомандовал Вожак. — Строй не нарушать!
Но все и так прекрасно понимали, чем грозит нарушение контура пентаграммы, и медленно, оглядываясь друг на друга, поворачивали строй вокруг Штороса. Когда Динка вернулась на свое первоначальное место перед Шторосом, а Хоегард шагнул из смертельной воды на сушу, Шторос рухнул на землю без сознания.
