– Вы правы, там было продолжение. Из ресторации буяны действительно ушли без скандала, но поджидали меня на улице. Я вышел – они стоят. И… штабс-капитан вызвал меня на поединок. Тогда-то я и узнал его фамилию.
Гриневецкий взмахнул руками.
– Дуэль? Вы получили форменный вызов?
– Еще какой! Мне обещали, что драться придется со всем варшавским гарнизоном! Поскольку я-де нанес оскорбление русскому военному мундиру в присутствии поляков.
– И что было дальше? – вскричал Витольд Зенонович. – Трое на одного, да еще и гарнизон приплели?
– Да ладно, – усмехнулся Алексей. – Кучей на одного лезут только трусы. Они не опасны.
– Русские офицеры, когда пьяные, всегда опасны.
– Не для меня. Этот сорт задир я знаю хорошо. Как получат отпор, сразу по кустам разбегаются.
– Отпор?! – удивился помощник пристава. – Вы приняли вызов, что ли? Не пойму я че-то… Нельзя так с представителями русского оружия!
Похоже, он был на стороне офицеров.
– Отпор был словесный. Им хватило.
– Что же такого вы сказали, что три офицера при саблях разбежались по кустам?
– Объявил, что никакой дуэли не будет, а будет вот что. Я их побью. Сейчас же, всех троих, и жестоко. По-простому, без картелей. А потом отберу сабли и отнесу в канцелярию генерал-губернатора. Пусть ему потом разъясняют, как они видят свою дальнейшую службу.
– И что? – не понял Нарбутт.
– Офицер, не сумевший защитить свою честь и оскорбленный действием, обязан покинуть службу, – пояснил ему подпоручик.
– Но Гурко! Почему вы так уверены, что он встал бы на вашу сторону?
– Я наслышан о нем как о человеке крутом, но справедливом, – сказал Алексей. – Имея свидетелями кельнеров, надеялся на благополучный исход дела.
– А если бы оказалось не так? – спросил Гриневецкий.
– Ушел бы со службы. Но считал бы себя правым.
Поляк и жмуд как-то по-особенному посмотрели друг на друга. Но помощник пристава иначе принял рассказ Лыкова. Он вдруг расправил плечи, положил руку на эфес шашки и сказал казенным голосом:
– Так это есть тот самый Сергеев, с которым у вас вышла ссора?
– Тот самый, я узнал его.
– Кто может это подтвердить?
– В ресторане – прислуга, а на улице – дворник дома номер шестьдесят. Блондин, рост – два аршина шесть с четвертью вершков. Без бляхи, с фартуке с прожженным пятном слева внизу. У него должны остаться половинки рубля.
– Какого рубля?
– Я порвал его пополам. Когда объяснял тем нахрапам, как именно стану их мутузить.
Конец ознакомительного фрагмента.
Если вам понравилась книга, поддержите автора, купив полную версию по ссылке ниже.
Продолжить чтение
