— Я верю твоим словам, Дарайя, и сам буду говорить правду. Надеюсь, что она тебя не обидит и не разочарует, — Харольд впервые за их трапезу повернулся к своей жене всем корпусом и внимательно посмотрел в глаза. — Я не собирался быть тем, кого ты выберешь, Дарайя. Но и уйти не мог, ведь переговоры ярл возложил на мои плечи. Оттого я и стоял с братьями, но старался выглядеть неприветливо. Отчего ты выбрала меня?
— Когда вы дали мне выбор без выбора, то есть только из вас троих, я удивилась. У нас обычно девушек не спрашивают — ставят перед фактом — кто сговорился с отцом, или старостой, кого он посчитал выгодной партией, тот и стал женихом, а потом — мужем. И вдруг вы, варва… чужеземцы, — Дара чуть не ляпнула оскорбительное прозвище викингов, но вовремя исправилась, не желая быть той, кто делает больно, да ещё и ни за что. Ведь эти варвары старались не обидеть её, и даже понять, — и вдруг вы дали мне выбор. Я решила им воспользоваться и пробежалась по вам глазами. Тот кьяр, что помоложе — Бьёрн, уж больно дерзко меня рассматривал, будто я ценная, но всё же бракованная вещь на базаре. Второй ваш брат, кьяр Торд, улыбался, но взгляд был холодным и расчётливым. Мне стало страшно представить, что будет, если я не оправдаю его ожиданий. А вы, кьяр Харольд, смотрели прямо в глаза и видели именно меня, как есть, и от вашего взгляда отчего-то мне стало спокойно. От вас не веяло опасностью. Только строгостью и надёжностью.
— Ты мало поела, Дарайя, — Харольд указал на её миску, расписанную голубыми цветочками по ободку, снова меняя тему разговора. — Не хочешь больше, или стесняешься?
— Зовите меня Дарой, — попросила девушка, — полным именем меня называли только когда ругали. И не беспокойтесь, кьяр, я не привыкла много есть, так что…
— Не привыкла, потому что особо нечего было есть? — уточнил Харольд.
— Да, — тихо ответила Дара и отпустила голову.
— Исправим, — Харольд протянул яблоко так, чтобы оно точно попалось на глаза Даре. — И зови меня — Хар. Так меня зовут братья и отец. Ты мне теперь не чужая, так что уж не откажи.
— Хорошо, Хар, — Дара с удивлением подняла глаза на мужа ещё на его фразе о том, что она — не чужая, и теперь, не стесняясь, разглядывала. Надо же — не чужая! Да её, после смерти родителей, даже в своей, родной деревне считали чужой. По крайней мере, относились к ней именно так. А тут вдруг заморские чужеземцы, варвары, и — не чужая! — А можно мне… — Дара замялась, но всё же робко договорила, — можно мне одну сладкую булочку? Хоть самую маленькую?
— Конечно, можно, — Хар обрадовался — девушка ест и попросила то, что ей хотелось, видимо, очень сильно, раз даже страх и смущение пересилила. — Я купил их побольше. Есть просто сладкие, а есть с малиной. Какую хочешь?
— С малиной, — лёгкая улыбка осветила лицо Дары. Хлеб ей если и доставался дома, то только чёрствый, но и это было праздником. А тут — булочки, мягкие, сладкие, да ещё и с малиной!
— Держи, — Хар, быстро вернувшись, протянул витую сдобу Даре, которая выпалила «Спасибо!» и даже, в порыве благодарности, бросилась к нему и неловко, одной рукой, свободной от булки, обняла за шею. Правда тут же отпустила, смутившись и заливаясь румянцем.
— Ешь, птичка, — Хар улыбнулся на порыв девушки, но комментировать не стал, чтобы не спугнуть. — Если что-то хочешь, или нужно чего, говори, не стесняйся.
Взгляд Дары неожиданно стал напряжённым, будто она боролась сама с собой. Но, спустя пару минут, проблема была озвучена:
